Как и обещался, майор передал рапорт «О том, как нам обустроить пенитециарную систему» вышестоящему начальству, которое, по-видимому, поняв из названия, что в сочинении скромного вертухая ставится проблема федерального масштаба, переслало рапорт в Москву.
Хотя, более вероятно, что девочка в канцелярии, будучи занята своими девическими проблемами, направила рапорт не в урну, куда он предназначался к отправке, а присоединила, по ошибке, к документации, подлежащей направлению в столицу.
Через несколько месяцев попавшего в немилость Валеру вызвал к себе майор Попандасов. Он мрачно пробормотал: «Обскакал ты меня, Кисочкин»; и предложил тому сесть.
Оказалось, что из Москвы пришло высочайшее распоряжение присвоить товарищу Кисочкину звание полковника и назначить его начальником экспериментальной колонии, в которой предполагалось реально, а не на словах (это подчёркивалось в распоряжении) исправлять лиц, вставших на неправедный путь.
– Они, кажется, в Москве тоже чего-то покуривают. – Раздражённо прошептал Попандасов.
– Но-но, майор! – Грозно проговорил Кисочкин, поскольку мог себе уже такое позволить, будучи возведённым до чина полковника.
***
Впоследствии выяснилось, что обкурившийся внук очередного временно исполняющего обязанности начальника Федеральной пенитециарной системы генерала Л.С. Долбачёва, зашёл к деду стрельнуть десятку-другую (тысяч, конечно) американских рублей до следующих выходных, поскольку родители давно его перестали спонсировать.
Сев за стол деда в тяжких раздумьях о судьбах отечества, поскольку он немного перебрал сегодня с планом, он обнаружил на углу стола непрочитанный рапорт Кисочкина.
Заглавие рапорта его почему-то развеселило и он решил ознакомиться с его содержанием поближе.
Давно Венечка Ноздрёв не хохотал так искренне, разбирая корявый Валерин почерк. Начитавшись всласть, Веня, подойдя со всей серьёзностью к вопросу подделки распорядительных надписей от имени своего деда, написал в углу первой страницы рапорта: «Тов. Раскумарову. В работу! Кисочкину В.И. – медаль!».
Придя домой после весёлой вечеринки на высшем уровне, но сохраняя деловой настрой, дед Венечки Ноздрёва, выдав внуку деньги в долг, перебрал разложенные на столе деловые бумаги. Он приятно удивился тому, что успел прочитать объёмистый рапорт некоего бойца по фамилии Кисочкин, после чего с облегчением положил его в свой генеральский портфель и на следующее утро передал секретарю.
Товарищ Раскумаров, который на момент составления распорядительной надписи внуком генерала Долбачёва являлся заместителем генерала, ретиво взялся за реализацию предложенного в рапорте.
Он рассчитывал впоследствии занять место начальника, тем более, что под генералом Долбачёвым давно уже шаталось кресло – он намутил чего-то с поставками презервативов в мужские учреждения пенитециарной системы, подведя необходимость закупки таковых той простой идеей, что однополый секс в тюрьмах и колониях всё равно не изведешь, так пусть он будет хотя бы защищённым!
Раскумаров не вчитывался в содержание рапорта, поскольку, во-первых, у него в голове были сосем другие проблемы, а во-вторых, из распорядительной надписи недвусмысленно следовало, что «старику» понравилось.
Относительно медали Кисочкину начальник, конечно, погорячился, но пустить в работу рапорт можно. Генерал спустил рапорт со своей распорядительной надписью «Срочно в работу! Заключение по предложениям в кратчайшие сроки!» в подчинённые структуры для дачи, как вы сами понимаете, положительного заключения.
Прошло три месяца. Заключения, в целом положительные, разного рода управлений, отделов и департаментов обширной пенитециарной системы по поводу рапорта Кисочкина, были собраны воедино и представлены сменившему Долбачёва Раскумарову.
Новоиспечённый генерал-полковник поручил издать приказ о внедрении предложенного Валерием рапорте, тем более, что при определённом вложении бюджетных средств (часть из которых можно легко подтянуть в свой карман) в данный перспективный проект, он, по заключению финансово-экономического управления сулил окупаемость в течение трёх лет.
Безусловно, генерал понимал, какое сопротивление в верхах может вызвать необходимость выделения бюджетных средств на проведение всякого рода экспериментов – в 2037 году ведущим национальным проектом был «Миллиард за пятнадцатого ребёнка». Однако он взял решение данной проблемы на себя, тем более, что был вхож в кабинет, точнее больничную палату находящегося уже пять лет в состоянии искусственной комы Самогó.