Я обошла стойку и проследовала за настырным Васильичем в едва заметную дверцу.
За этой дверью оказалась маленькая комната, где имелась металлическая стойка с несколькими мониторами, на которых можно было видеть вход в офисный центр, автостоянку, холл, площадку перед лифтами и еще какие-то помещения, где сновали озабоченные сотрудники и посетители центра. Нижние полки этого стеллажа были плотно заставлены видеокассетами. Приглядевшись, я заметила надписи на этих кассетах — даты записи и короткие пометки, сделанные от руки, — «холл», «стоянка» и другие какие-то названия.
Еще в этой комнатке стоял захламленный стол, на котором красовались электрический чайник с логотипом «Кавалергарда», несколько оранжевых кружек, открытая пачка печенья, подсыхающий плавленый сырок и мятые газетные листы, здесь их использовали вместо скатертей и бумажных салфеток.
Васильич пододвинул мне стул, подал одну из оранжевых кружек (с виду самую чистую) и коробку с чайными пакетиками.
— Ты выпей чайку, передохни, — повторил Васильич свое гостеприимное предложение, — а я покамест попробую про твой «Посейдон» разузнать…
Я и вообще-то не очень люблю чай из пакетиков — на мой вкус, он отдает размокшей бумагой и веником, — а здесь к тому же было на редкость неопрятно, да и вода в чайнике наверняка не фильтрованная, но пришлось с благодарностью согласиться, чтобы получить нужную мне информацию.
— Ой, большое вам спасибо! — воскликнула я чуть не со слезами на глазах. — Надо же, какой чай у вас хороший! Мой любимый! Хоть немножко у вас передохну, а то с утра на ногах, так устала — просто сил нет! Знаете, как начальство к курьерам относится? Просто ни во что не ставит! Только вот руки бы помыть… где это у вас?
— Туалет-то? — переспросил прямолинейный Васильич. — А вон, дверь рядом с канцелярским киоском!
Я воспользовалась его указаниями и без труда нашла нужную комнату.
Возвращаясь, я приблизилась к стойке охранника. Тот как раз в это время выписывал пропуск очередному посетителю и не обратил на меня внимания. Я обошла стойку, приблизилась к незаметной двери в помещение охраны, но отчего-то задержалась, прежде чем войти внутрь. Как будто чья-то невидимая рука придержала меня за плечо.
Из-за двери доносился голос Васильича.
Судя по всему, гостеприимный охранник разговаривал с кем-то по телефону.
— Да, вы же велели… да, она спрашивает про «Посейдон»… конверт для них вроде бы… пробовал, но она не отдала… на курьера не очень похожа…
Он замолчал, очевидно выслушивая указания собеседника.
Я замерла, боясь пропустить хоть слово.
— Задержать? Хорошо… минут пятнадцать я ее продержу, но за большее не ручаюсь… все понял… до связи…
Я сосчитала до десяти, чтобы справиться с волнением, и вошла к Васильичу с широкой наивной улыбкой на губах.
— До чего у вас все красиво! — пропела я восхищенно. — Кафель всюду импортный, краны новые, даже трогать не надо — руку протянешь, вода сама льется!
— Евроремонт! — с достоинством проговорил Васильич. — Ты садись, дочка, чаю выпей… вот, печенье у меня есть…
Он пододвинул мне пачку, уселся напротив, сочувственно разглядывая.
Я скромно отломила кусочек печенья, отпила чаю. Чай был даже хуже, чем я ожидала.
— Ну как, удалось вам узнать, куда переехал «Посейдон»? — осведомилась я, сделав еще один глоток и скосив глаза на большие настенные часы.
С момента подозрительного телефонного разговора прошло три минуты.
— Да вот позвонил одному знакомому, — отозвался Васильич. — Служили вместе в строительных войсках, в Закавказском округе, а теперь он в начальники попал. Обещал выяснить. Ты подожди, дочка, он скоро должен перезвонить.
Он озабоченно взглянул на свои наручные часы, потом, для верности — на стенные.
В это время дверь приоткрылась, заглянул второй охранник, тот, что дежурил за стойкой.
— Слышь, Васильич, тут какие-то еще пришли… эротизаторы!
— Не эротизаторы, а дератизаторы! — проговорила, выдвинувшись из-за его спины, тетка огромных размеров со сложным сооружением из рыжих волос на голове. — Дератизаторы — это борцы с грызунами, мышами и крысами… нас начальство ваше пригласило для экстренной обработки! Верно, Карлуша?
Откуда-то у нее из-под мышки выскочил маленький тщедушный мужичок в приплюснутой кепке, с длинным и подвижным, как у крысы, носом.
— Крысы — они вредители номер один! — важно сообщил он, откашлявшись. — От них такой ущерб, что просто ужас! Страшенный, одним словом, ущерб! Так что нам, дератизаторам, памятник надо ставить…
— Слышишь, что Карл Иванович говорит? Он зря говорить не станет! — уважительно пророкотала тетка и погладила своего спутника по кепке.
— Да откуда здесь крысы? — недоверчиво воскликнул Васильич. — Здание новое, всего-то три года как построено…
— Неважно, что новое! — не сдавалась тетка. — Здесь, на Васильевском острове, крыс просто море! Во-первых, гавань близко, во-вторых, старый фонд в большом количестве, так что в новые здания они тоже сразу поселяются… на Шестой линии одни жили, «новые русские», тоже думали, что если у них ремонт, то крысы не поселятся, так у них крысы собаку съели, породы ротвейлер!
— Надо же! — ужаснулся Васильич. — Ну, раз начальство велело, значит, надо… я человек маленький… только днем я вас все равно не пущу, а то вы всех клиентов разгоните. Приходите после закрытия и травите на здоровье ваших крыс…
— После закрытия расценки будут двойные, — сообщила тетка.
— А мне-то что? Деньги же не мои!
Дверь за дератизаторами закрылась. Васильич украдкой взглянул на часы и повернулся ко мне:
— Ну, дочка, выпьешь еще чайку?
— Да вообще-то мне уходить надо… — протянула я. — Мне к четырем еще в одну фирму непременно нужно успеть, а то начальник заругается… он у меня строгий…
— Ну подожди. — Васильич занервничал. — То тебе «Посейдон» нужен, а то подождать не можешь…
— Ну, еще немножко подожду… — Я отломила еще кусочек печенья и бросила взгляд на стойку с мониторами.
— И много тебе платят? — завел Васильич разговор на животрепещущую тему.
— Ой, и не спрашивайте! — отмахнулась я. — Копейки! И то вечно задерживают… а мне еще за жилье платить надо, комнату я снимаю, а это ох как дорого…
В это время из динамика донесся голос второго охранника:
— Васильич, подойди-ка на минутку, тут Вахромеева какие-то спрашивают…
Отставник встрепенулся, двинулся к выходу, но перед дверью задержался и настороженно взглянул на меня:
— Ты только, дочка, никуда не уходи, дождись меня! Чай пока пей. Я быстро. Вернусь и узнаю про твой «Посейдон»…
— Хорошо, дяденька! — Я послала вслед ему самую наивную из своих улыбок.
Едва дверь закрылась за Васильичем, я вскочила и подошла к стеллажу с кассетами. Пленки с пометками «стоянка», «лифты», «холл» меня не интересовали, на остальных кассетах были написаны от руки названия фирм, арендовавших в «Кавалергарде» офисные помещения.
Я просматривала эти незнакомые названия, сама не зная, что рассчитываю найти.
Чтобы разглядеть надписи на самой нижней полке, мне пришлось опуститься на колени.
На этой полке кассеты больше выступали вперед, как будто позади, за ними, было еще что-то спрятано. Я оглянулась на дверь и торопливо вытащила несколько коробок.
Как я и подозревала, за ними стояло еще несколько кассет — не корешком вперед, как в первом ряду, а боком, плашмя, чтобы не занимать много места. Я выхватила эти кассеты со стеллажа, взглянула на корешки с надписью.
И поняла, что не зря занялась этими поисками.
На одной из кассет было неровным, наклонным почерком написано знакомое название — «Астролябия».
Но это было не все.
Наклейка с надписью была прилеплена к корешку кассеты неровно, из-под нее выглядывал краешек еще одной, более старой этикетки.
Волнуясь, боясь, что Васильич вернется и застанет меня за этим подозрительным занятием, я подцепила кончиком ногтя верхнюю этикетку и осторожно отделила ее от кассеты.