Под ней была вторая этикетка, на которой тем же самым почерком было написано: «Посейдон».
Так вот оно что!
Собственно, я еще не вполне поняла, что значит это неожиданное открытие, но не сомневалась в его важности.
Сунув кассету за пазуху, я торопливо попихала остальные на прежнее место и едва успела вернуться за стол, как входная дверь приоткрылась и вернулся Васильич.
— Ну как, дочка, не заскучала? — проговорил он приторно-сладким голосом, в то же время быстро оглядывая помещение.
— Что вы, дяденька! — Я широко улыбнулась. — Хоть отдохнула немножко! Тут у вас так хорошо…
— Ну и славно, — взгляд отставника смягчился. — Ты, дочка, сама-то откуда?
— Из Саратова, — выпалила я первое попавшееся название, моля бога, чтобы Васильич не приступил к подробным расспросам. В Саратове мне бывать не доводилось, и я могла проколоться на самых простых вопросах — названиях улиц, площадей…
Но Васильича волновали другие вещи. Он покосился на стенные часы. С телефонного разговора прошло уже двенадцать минут.
— И как там у вас, в Саратове? — проговорил он с показным интересом. — Работа есть?
— Плохо с работой! — вздохнула я. — Была бы работа — неужто бы я уехала из дому?
— А образование у тебя какое?
— Десять классов! — Я наивно заморгала глазами.
— Учиться надо, дочка! — проговорил Васильич наставительно. — Без образования сейчас никуда. У меня своя дочка примерно как ты, тоже учиться не хотела, думала, замуж выйдет, а где сейчас хорошего человека найти?
— Да, хорошего человека найти непросто… — согласилась я и снова взглянула на монитор, где была видна стоянка перед входом в офисный центр.
На площадку въехала темно-зеленая машина, ее дверцы распахнулись, из машины выбрались трое мужчин в черном.
— Я еще на минутку выйду, — сообщила я с глуповатой улыбкой, — что-то мне от чая нехорошо стало…
— Подожди минутку… — Васильич вскочил и попытался остановить меня, но я ловко обошла его и устремилась к двери, скороговоркой выпалив: — Ой, мамочки… мне срочно… да я сейчас вернусь…
Я стрелой вылетела в холл.
В дверях как раз появились трое в черном, они оглядывались по сторонам, оценивая обстановку. Я стремглав метнулась к туалету, в дверях его на секунду оглянулась и успела заметить Васильича, который появился за стойкой и делал вошедшим выразительные знаки.
В туалете слева от входа находилась крошечная каморка, где здешняя уборщица держала свой инвентарь. Я увидела яркое пластмассовое ведро, швабру. На крючке висел голубой халат с логотипом офисного центра.
Решение созрело мгновенно.
Я натянула халатик, повязала голову голубой косынкой, которую нашла в кармане халата, набрала в ведро воды и спиной вперед выбралась в холл, волоча за собой красное ведро.
Боковым зрением я увидела, что Васильич переговаривается с людьми в черном. Те выслушали его и направились к туалету, то есть — прямиком ко мне. Согнувшись в три погибели, я разлила по полу полведра воды и принялась размазывать ее тряпкой.
Трое поравнялись со мной, один из них остановился, подозрительно приглядываясь.
— Ходют и ходют! — проворчала я раздраженно и плеснула воду из ведра прямо под ноги подозрительному типу. Он отпрыгнул, выругался и присоединился к своим спутникам, которые приближались к двери туалета.
Я возила тряпкой по полу, не поднимая головы и быстро смещаясь в сторону выхода.
Вдруг передо мной появились две ноги в поношенных армейских брюках.
— Это ты, что ли, Настасья? — раздался над моей головой вкрадчивый голос Васильича. — Ай это и не ты!
Он наклонился, протянул руку и ухватил меня за подбородок, чтобы заглянуть в лицо. Я выплеснула под ноги подлому отставнику остатки воды из ведра и шарахнулась назад, по-прежнему не разгибаясь. Настырный Васильич бросился за мной, но поскользнулся на мокром полу и грохнулся на спину.
Я бросила ведро и помчалась к выходу, стаскивая с себя халат и срывая косынку. Уже в самых дверях я оглянулась и увидела Васильича, который барахтался на полу, как упавший на спину жук, и безуспешно пытался подняться.
Выбежав на площадку перед входом, я быстро огляделась.
В нескольких шагах от меня полный невысокий мужчина лет пятидесяти с круглым, безобидным лицом примерного семьянина усаживался за руль белой «Тойоты».
Не раздумывая ни секунды, я бросилась к его машине, распахнула правую дверцу, плюхнулась на пассажирское сиденье и повернулась к толстяку с широкой улыбкой:
— Джентльмен подвезет даму до ближайшего ресторана?
Мужчина повернулся ко мне с явным удивлением, окинул недоуменным взглядом. Наверное, я выглядела не слишком убедительно, и он уже хотел что-то недовольно проговорить. Возможно, даже сообщить мне, что он — не джентльмен, а, говоря проще, шугануть меня из машины.
На крыльце «Кавалергарда» показалась зловещая троица. Они оглядывались по сторонам. Еще совсем немного — и поймут, куда я пропала…
Времени на размышления не было.
Я вспомнила сестру.
Небрежным жестом коснувшись юбки, приподняла ее край, одновременно облизала губы кончиком языка. Кажется, получилось. Глаза толстяка замаслились, он захлопнул дверцу «Тойоты» и решительно выжал сцепление. В зеркало заднего вида я наблюдала, как «люди в черном» о чем-то совещаются между собой.
«Тойота» свернула за угол, и толстяк повернулся ко мне:
— А ты, видать, ничего! Сперва ты мне не показалась, думал — вобла сушеная, а потом разглядел… ну что — куда поедем? В «Акварель»? В «Тишину»? А может, прямо ко мне? По дороге купим всего и прямо в постельку…
— Не знаю, как вы, — я строго взглянула на водителя, — а лично я никуда не собираюсь! Высадите меня вон там, напротив метро!
— Что?! — Лицо толстяка неуловимо изменилось, в нем появилось что-то волчье, даже нижняя губа немного опустилась, приоткрыв кривой желтый клык. — Ты меня за кого приняла? Ты меня динамить надумала? Не на того напала, дрянь! Я — Марципанов! Со мной такие шутки не проходят! Я с тобой хотел по-хорошему, но раз не хочешь — будем по моим правилам играть! Щас завезу тебя в укромное местечко и так отделаю, долго будешь вспоминать Марципанова!
Я поняла, что попала из огня да в полымя. Безобидная внешность толстяка оказалась обманчивой, и меня действительно ожидали большие неприятности.
В это время впереди, за ближайшим перекрестком, я заметила притаившегося в засаде гаишника. Светофор прямо перед «Тойотой» поменял цвет на красный. Водитель уже собрался затормозить, но я пнула его по ноге и быстро нажала на педаль газа. Белая машина удивленно рыкнула мотором и на полной скорости проскочила перекресток. Сзади раздался заливистый свист и усиленный мегафоном радостный голос милиционера:
— Водитель «Тойоты» номер…! Немедленно остановитесь!
Толстяк злобно скрипнул зубами, но ударил по тормозам.
Машина подкатила к тротуару и остановилась. К ней уже подходил рослый милиционер с лихо закрученными рыжими усами.
— Сержант Скворцов! — представился он, поднеся руку к шлему. — Что же это мы нарушаем? Документики попрошу!
— Торопился, сержант! — забормотал толстяк, угодливо улыбаясь и протягивая гаишнику права. — Может быть, договоримся?
Я увидела его лицо. Оно опять стало безобидным и трогательным. Как будто и не было только что этого волчьего оскала, не было желтого кривого клыка…
Впрочем, мне некогда было его рассматривать.
Распахнув дверцу, я выпорхнула из машины, жизнерадостно проговорив:
— Ну, пока, Марципанов! Я уж как-нибудь на метро! До скорой, может быть, встречи!
Пока Марципанов разбирался с милиционером, я перебежала дорогу и свернула в ближайший переулок.
Избавившись от непосредственной опасности, я задумалась над тем, что делать дальше. Конечно, хотелось бы просмотреть добытую с таким риском кассету, но сделать это на работе, разумеется, невозможно, дома — тем более: перед телевизором неотлучно дежурит мама, да и Генка вечно всюду сует свой нос.
И тут я очень своевременно вспомнила о том, что в квартире моего непутевого зятя, куда я пристроила Антона Степановича, имеется телевизор с видео. Вот где можно беспрепятственно изучить кассету!