— Вы принесли устройство? — спросил Адриан.
— В некоторой степени, — дал ответ профессор.
— Оно готово?
— Никоим образом.
Адриан нахмурился:
— Хотите сказать, оно не работает?
— Не хочу, но должен. Верность истине не позволит мне назвать его состояние рабочим.
— Однако «Вестник науки» писал обратное!
— Статья в «Вестнике» была дана преждевременно и необдуманно.
— Зачем же вы ее дали? Не смогли отличить рабочий прибор от неисправного?
Ученый умолк. Он выглядел загнанным в тупик, словно тот парень, которого спросили: «Какого цвета зеленая смородина?» Элис пришла профессору на помощь:
— С вашего позволения, милорд, это я дала статью. И осмелюсь сказать, она не совсем преждевременна. Позвольте мне произвести демонстрацию.
Адриан повел бровью:
— Отчего нет? Я всегда рад увидеть что-нибудь неисправное.
Отважно пропустив сарказм мимо ушей, Элис принялась за дело. Из саквояжа профессора извлекла устройство, провода и блестящие цилиндры, вроде стаканов, а из своей котомки — раструб. На ось, торчащую из устройства, надела цилиндр, подвела к нему дугу с черной головкой на конце, а к отверстию устройства присоединила раструб. Проверила сухость соединений и исправность изоляции на проводах, подключилась к искровой сети ратуши… Секретарь скептически наблюдал за нею. Блондинки в целом не заслуживают доверия, а пуще прочих — бойкие блондинки.
Профессор же в это время отвел глаза и стал шевелить губами, будто вел с самим собой неслышную беседу. Раз или два он даже порывался записать что-то голым пальцем непосредственно в воздухе.
Щелк! Щелк! Элис включила пару тумблеров, и цилиндр пришел во вращательное движение, а головка опустилась к его поверхности.
— Будьте любезны, милорд, скажите что-нибудь сюда.
— Куда? — не понял Адриан.
— Сюда, в раструб.
— Надеюсь, оно не взорвется. Вот все, что я могу сказать.
— Благодарю вас.
Элис остановила цилиндр, переставила головку, переключила режим — и снова щелкнула тумблером.
— Теперь слушайте, милорд.
Из раструба донесся кашель, похожий на «куд-куда». Потом раздалось «сииииууу» — и перешло в пронзительный визг, от коего все поспешили зажать уши. А затем прибор произнес голосом бывшего владыки империи Полари: «…не взорвется. Вот все, что я могу сказать».
Профессор стыдливо опустил взгляд; студентка, напротив, самодовольно уставилась в лицо Адриану. Сеньор с горящими глазами вскочил с места:
— А ну-ка, повторите!
Элис вернула головку на исходную точку. Снова, кашель, жуткий визг, несколько императорских слов.
— Оно запоминает мой голос? А можно попробовать еще?!
Элис сменила цилиндр.
— Прошу, милорд.
Адриан медленно, разборчиво произнес:
— О, милосердная Янмэй, чувствую руку твою на моем плече. Дай мне мудрости и сил, которые обращу во благо людей и во славу твою!
Элис включила воспроизведение. «О, милосерднай-ййааааа…» Нестерпимый визг, будто гвоздем по стеклу, «…на моем плече. Дай мне мудрости и сил, котор-хрр-хрр… во благо людей-ййййиииии…»
— Простите, — щелчком тумблера Элис прервала пытку.
— Приношу извинения, милорд, — сказал профессор Олли.
Адриан воскликнул:
— Вы извинялись бы, если б скрыли это чудо от меня! Объясните принцип действия.
Ученый изложил вкратце. Адриан не удовлетворился этим и потребовал развернутого рассказа. Задал ряд уточняющих вопросов — весьма метких, судя по всему. Секретарь просиял: это был прежний владыка Адриан, полный сил, ума и азарта.
— Хорошо, друг мой, я понял устройство, и отдаю должное вашему таланту. Гениальное изобретение!
— Премного благодарим! — Элис схватила похвалу на лету, как кошка муху.
— Вы мне льстите, милорд, — возразил ученый.
— Вы заслужили самую лестную оценку! Но я вынужден коснуться и худшей стороны дела. Откуда берется визг?
— Не знаю в точности. Имеет место паразитный резонанс на высоких частотах, в данный момент это все. Требуются дополнительные опыты и проверки вычислений.
— На высоких частотах? А если говорить басом, можно этого избежать?
— Вероятно, да, но это же не решает техническую проблему.
— Зато решает политическую. Есть ли другие дефекты?
— Слишком громкая речь выходит за диапазон амплификации, начинаются хрипы.