Здесь я уточню: просторная комната, в которой проживала наша блаженная, была приватизирована. Собственником является Светикова мама. По закону должно пройти полгода - ну, чтобы объявились все наследники и претенденты. Таковых у Рубцовых что-то не оказалось. Да что переживать-то? Никто как бы не погиб, не помер. Пропали без вести Рубцовы - и все тут. С кем не бывает.
Новоявленные обитатели старого уголка поглядывали на чудачку теперь уже искоса. Дело в том, что пришлые Светика просто-напросто... стеснялись. Прошло время, стали даже и побаиваться. Ведь тихий омут-то, еще неизвестно, кто в нем, то есть, в ней водится. Да и вообще... материализовавшимся москвичам были чужды это двор, этот город, эти аборигены, этот дух. В конце концов они ведь колонизаторы, а значит у них и психология соответствующая! Оккупантская.
И однажды появился ОН. Из подворотни. Славянин, молодец. Не то чтобы красавец, но и урод... то есть, не урод, конечно. Увидев девицу, сидящую в одиночестве, подсел и разговорил. Опыт есть: несколько лет работы торговым агентом научат многому. Само собою, ОН не москвич. Именно по этой причине - мотивированный и знающий, что ЕМУ надо. Сразу поняв, что имеет дело с несовершенным существом, повел себя осторожно и тактично, применяя, так сказать, средства нейролингвистического программирования.
Наивное дитя было искренне радо. Когда случайный прохожий напросился как-нибудь наведаться в гости, девушка конечно была на последнем небе от счастья. Как готовилась Светик к грядущему ЕГО явлению! И сама прихорошилась, и порядок в комнате навела. И даже наготовила яств, отстегнув от своего инвалидского бюджета изрядную сумму. И он пришел. С цветами, да еще и шампанским. Раньше девушка не пробовала алкоголя, он оказался даже круче кокаколы. Отрыв по полной программе.
Ну, в ту пору особняк представлял собой подлинный бедлам, посему событие не осталось замеченным. Вот были бы старухи - они б запилили... по совести или не знаю по чему там еще. Теперь уже, без сплетен и пересудов, каждая группировка во дворе жила сама по себе, воспринимая среду как джунгли. Каменные, конечно.
Надо сказать, Светик вкусила целых две недели счастья. Все было круто, как в мечтах. Почему-то я полагаю, что Светик все же мечтала. Но после случилось то, с чего собственно и начинался мой рассказ. Не могу представить, что произошло на самом деле - там, на Яузе, но уж Господь-то все наверняка все видел четко. Он же не фраер.
Полагаю, фотографию "Неизвестной из Яузы" в прессе и блогосфере видели в том числе и выходцы из старинного дворика Малом Комсомольском (Златоустинском) переулке. Может быть, в глубине подсознания они и признали своего Светика. Но никто себе в этом ни фига не признался. Лучше умиляться красивым мифам, нежели устрашаться голой правды.
Как там говорится в сакральных текстах: свято место пусто не бывает? Конечно я имею в виду комнату в мезонине (ну, или с мезонином, ежели кому угодно). Короче, очень скоро в особняке появились новые жильцы и собственники, люди наверняка богобоязненные и пассионарные.
Еще, через относительно небольшой промежуток времени, особняк расселили. Все жильцы получили жилье в новостройках. Владельцы комнаты в мезонине въехали в законную квартиру на Госпитальном валу. После капитального ремонта особняк окружил ажурный забор, а по периметру поставили вооруженную охрану. Что за муторная контора расположилась в исторической постройке (истории которой толком никто и не знает), было неясно. Но наверняка хозяйствовать стали достойные и уважаемые люди – какие же еще?
А дворик, собственно говоря, опустел. Был Светик-конфетик – и не стало. Исчезло юное созданье как сон, как утренний смог… ой, то есть, туман. Скамейка на столбах из лиственницы была утилизирована, на ее месте появилась детская площадка с резиновым покрытием. Детей на ней встретить теперь можно довольно часто. В основном они азиатские, чьи родители - теснящиеся по подвалам трудовые мигранты с предгорий Памира. Новые дети Старой Москвы чем-то даже напоминают маленьких Будд.
И маленькое резюме. Человечество гадает, в чем тайна Джокондовой улыбки. Но все что-то забывают про бритву Оккама, согласно которой наиболее разумный ответ: Мона Лиза была обыкновенной дурой, и в ее идиотизме гений Леонардо узрел Всеобъемлющую Вселенскую печальку.
КОЛОБКОЦИОНИСТ
"Каренина" пришла в платье, красном. С голыми тощими смешными детскими коленками, причем даже невооруженным глазом было заметно, что женское одеяние девушке непривычно: она то и дело одергивала сзади подол. Да еще и какие-то несерьезные тапочки-мокасины, ножки в них переминаются, переминаются... Опоздала на девять минут и заметно нервничала. Товарищ Крупская взирала на все это равнодушно как буддистская монахиня.
Сергей с ходу отдал файл с рассказами, произнеся:
- Давай уж не будем вести себя рассеянно как в прошлый раз. Будет новая партия или как?
"Анна" улыбнулась, позитивный настрой молодого (да уж и не такого свежачка, если на чистоту) человека передался и ей, девушка чуточку раскрепостилась:
- Да, правильно. Вот. - Произошел обмен файлами. Собеседница пояснила: - Здесь совсем другого толка рассказы.
- Отлично. - Заявил Антонов, принимая подношение. Внутренне вообще-то ликовал: значит и следующая встреча случится! - И куда мы пойдем теперь...
- Давай пока никуда. Вот здесь присядем и ты мне расскажешь о том, что думаешь. По поводу прочитанного.
- Вот взять историю про блаженную дурочку. - Сергей, едва двое расположились на скамейке, начал нарочито назидательно. - Светика. Ты на самом деле не рассказы пишешь, а истории сочиняешь. Назидательные.
- Не я! – Смешно возмутилась собеседница. - Денис... сочинял.
- Да это неважно. Светик, я так понял - аллегория. Слышал, такие персонажи всю деревню спасают. Ну, в данном случае - двор. И что - спасла?
- Да разве в этом дело? - "Анна" лучилась довольством от того факта, что разговор пошел детальный и по существу.
- Да в чем же еще. Ведь притча же, кстати, набросанная грубыми мазками. Поэтому - не рассказ.
- Надо было иначе заканчивать?
- Не только заканчивать, но и начинать.
- То есть…
- Тон. Слишком на мой взгляд эпический.
- А как надо было?
- Откуда мне знать. Ну, что ли диалоги придумать. Или эпизоды. Писателю виднее. Но дело не в том, это же детали.
- Тогда – в чем? – «Анна» действительна вся превратилась во внимание.
- Уж коли есть луч Светика в темном царстве, - Сергей даже усмехнулся от удачного каламбура, - значит, нельзя его так вот гасить. А то ведь сплошная депрессуха. Ты кстати не задумывалась о том, что лучшие образцы мировой литературы позитивны?
- Ты вообще Чехова читал? Например, "В овраге".
- Я читал "Каштанку".
- Там гусь подыхает. "Дон Кихот" заканчивается смертью главного героя. - Девушка зажглась темой, точнее, интеллектуальной игрою. - А еще "Страдания юного Вертера", "Пиковая дама", "Бедная Лиза"... и...
- А не рассказать ли тебе сказочку про Колобка. Или волка с семерыми котлетами, то бишь, козлятами. Или про Снегурочку.
- Лучше про белого бычка.
- Да, расскажи ты. Название слышал, сказку – нет. А?
- Про бычка? Пожалуйста. Жил бычок, белый, который не стал жить как все и пошел вопреки. Он помешал, его убили, закопали, и табличке написали: жил был бычок, белый, который…
- Понятно. Троллинг любишь.
- И его – тоже. Но в сказке правда.
- Понял. Есть два направления литературы. Жизнеутверждающая и жизнеубивающая. Оба имеют право на жизнь. Конечно: герои "Мастера и Маргариты" уходят в иную жизнь.
- Они умирают физически... для ЭТОГО мира. И мне думается, история про реституционерку - в этом ключе как раз именно рассказ. Там сплошь детали.