Волнения продолжались третий день, а зачинщик всё ещё искусно скрывался. Отдел Лефтериса специализировался на такого рода инцидентах, и всякий раз, в течении нескольких лет, находилась тварь, стоящая за всем, лидер, которого в среде Города называли фантазиологом. Фантазия суть творчество, а творчество является инакомыслием, которое разлагает идеологически правильное воспитание дельта-касты. Эта зараза распространяется подобно респираторной инфекции, источник должен быть изолирован как можно раньше. Это целесообразно.
В голову Терри потихоньку вползали сомнения – а был ли фантазиолог вообще? – но поверить в то, что сборище дельт-чернорабочих способно самостоятельно подняться на восстание и изъявлять недовольство, было довольно сложно. Что же было не так сейчас? Неужели отчаяние людей оказалось так велико, что сломало базовые идеологические директивы?
Идеология для дельт была весьма проста. Каждый должен работать именно там, где ему указано Городом, Город лучше знает. Каждый должен делать именно то, что ему укажет Город, потому что Город лучше знает. Каждый должен быть благодарен за то, что ему дано Городом, и благодарен за то, что отобрано, потому что Город лучше знает. Только тот, кто обладает знанием, имеет право на привилегии, потому что именно этим оправдывает свою жизнь. Тот, кто не способен понять и принять знания - убоги, и должны послушанием и усердной работой оправдывать свое существование. Убогие должны не только отрабатывать свою еду и воду, но и приносить пользу, а значит работать неустанно. Но в этом секторе заморозили производство, а значит работы не было, нормы обеспечения сократили по максимуму. Город молчал. Но, инициатива и неподчинение будут наказаны, потому что Ты не имеешь права решать. Любое решение удел только Города. Сами протесты были нарушением идеологии Города. Вряд ли дельты это понимали. Они требовали работу.
«- А вот и первая кровь.»
«- Не лезь» - откликнулся мгновенно пустынник, созерцая глазами напарника разворачивающуюся вдалеке потасовку. Параллельно он слегка расфокусированным взглядом изучал лицо какого-то дельты, чернозубого и изуродованного многочисленными травмами. Он сидел у ближней стены и, бессмысленно что-то мыча под нос, сцарапывал липкий пух ржави с крошащегося бетона, засовывал в рот, но не жевал.
«- Командир, ты зануда.» - мыслеобраз Мельо был полон нарочитой меланхолии, но, судя по тому, что изображение потасовки не сместилось ни на шаг – оперативник и сам не слишком рвался разнимать сцепившихся дельт.
«- Контролируй, но не вмешивайся. И вертись, как хочешь.» - припечатал Терри, после чего задвинул локальный канал «подальше». Окажись Мельо на его месте – выл бы от скуки втрое активнее, а так, небось, хоть какое-то развлечение урвал.
Всё было слишком тихо. Кроме голосов сидящих рядом силовиков, из которых выбивался особенно один - не заглушенный маской. Пустынник, то и дело почёсывая заросшую щетиной щеку, хрипло и громко что-то доказывал расположившемуся по соседству в вальяжной позе торнегу. Черноглазый, между тем, проявил поболее благоразумия, и отвечал сквозь "намордник". Терри понял, что среагировал на несколько вещей: интонации - яростно убедительные, избыточно эмоциональные; слова - порицалась Идеология Города; жестикуляция - пустынник излишне резко размахивал руками, явно не слишком обращая внимания на тех, кто находился рядом. Альфа решил, что столь вопиющее пренебрежение банальными правилами безопасности говорит о том, что гамме терять уже нечего, и зараза падучего поселилась и в его лёгких. Осталось немного, значит, и он это понимает.