Голос вырвал Макса из задумчивости. Он не мог определить, рад он этому или нет. Он не мог понять, что это было с ним, но одно он знал точно, об этом никому не следует говорить.
Эту ночь он провел в больнице, а в пятницу его уже отпустили домой, дав от работы выходные до начала недели. Так много выходных у него еще никогда не было, и он бесцельно ходил по квартире, не зная, чем себя занять.
Жил он в квартире типа С. Как только он получил работу в клинике, ему выдали жилье, в котором он и проживал вместе со своей женой. Квартира была большой и просторной. В ней было три комнаты и кухня. Она была обставлена намного богаче квартиры типа Е, в которой он недавно побывал. Кругом были дорогие ковры, мебель, техника. Каждое утро роботы — пылесосы чистили ковры в комнатах, в два часа дня включалась кухня, и готовила обед к приходу его жены. Затем, когда она вновь уходила на работу, снова начиналась уборка. И так до вечера, дом жил своей жизнью. Стирал, убирал, готовил. И сейчас, когда Макс находился дома в то время, когда он обычно работал, он не мог найти себе места в своей квартире. Сам дом, казалось, возмущался тем, что он здесь, и мешает ему выполнять свои функции. Макс жил от завтрака к обеду, от обеда к ужину, от ужина ко времени, когда пора было ложиться спать.
Бездействуя, скучая дома, Макс впервые стал замечать многие вещи, которые раньше ускользали от его внимания. Во-первых, не устав как следует на работе, он никак не мог уснуть в 10 вечера, в то время, когда весь мир должен ложиться спать. Он впервые задумался над тем, что куда удобнее было бы каждому ложиться спать тогда, когда он хочет. Но, подумав, какой тогда хаос воцарится в Империи, отбросил эту мысль. Кроме того, он думал, почему все люди обращаются друг к другу на «ты», а в громкоговорителях всегда используется старая форма обращения, на «вы». Макса беспокоило еще огромное количество вопросов, но один — больше всех. Почему его зовут Макс? Он прекрасно знал процедуру присваивания имени. После рождения ребенку делали первую блокировку и заносили это в его личный документ, где ему уже был присвоен индивидуальный номер. Затем родители с этим документом обращались в отдел присваивания имен, где ребенку по списку выдавали следующее имя. Это имя считалось условным, для удобства общения. Главным оставался индивидуальный номер. Имя могло быть абсолютно любым, но почему именно это? Почему не присвоить имя самим, такое, которое будет удобным и подходить этой семье. Так, часто, по чистой случайности, оказывалось, что всех мужчин в семье звали одним именем.
Макс ходил из угла в угол, мучимый вопросами, а ответы, которые он знал когда-то, раньше, уже не убеждали его, а рождали лишь новые и новые вопросы. Так, проходив весь день, он в смятении ложился спать и долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок, и думая, думая…
Глава 3
Мальчик лет семи прыгал на одной ножке, напевая эту странную песенку. Он прыгал по белым расчерченным клеткам, бросая камешек и подталкивая его ногой.
Макс подошел к нему, и мальчик остановился.
— Привет. Поиграешь со мной?
— Привет. А во что ты играешь?
— Ты что, не знаешь эту игру? — мальчик залился звонким смехом. — Это же классики. Все в нее играют.
— Нет, ты ошибаешься. В игры уже давно никто не играет. Они запрещены. И тебе не следовало бы…
— Это ты ошибаешься. Я играю, значит, мне можно. Не в эту, так в другую. Запреты слишком условны. Мне могут запретить игру, но не могут запретить играть.
— Что это ты говоришь такое?
— Какая разница, что говорю я? Ведь главное — это то, что ты слышишь. А ты ничего не слышишь и не видишь. Вернее, не хочешь. Все ведь так ясно и понятно, а ты ничего не хочешь замечать. Тобой руководят, пользуются, как мебелью, а ты не только не сопротивляешься, но еще и сам помогаешь в этом.
Мальчик бросил камешек и приготовился прыгать. Прежде чем сделать первый шаг, он обернулся, и со смехом сказал:
— А ты и правда Ёжик!
— Что ты имеешь ввиду?
Но мальчик уже прыгал по клеточкам, напевая ту же песенку: