У меня другой случай. Три года назад я вдруг отчетливо осознала — мой. Бежать смысла не было, я прекрасно знала, это бесполезно. От себя не убежишь. А мое сердце давно уже принадлежало тому, кто сейчас находился передо мной в довольно возбужденном состоянии. Мне бы порадоваться, что я добилась своей цели, но стало вдруг грустно. А еще говорят, что это женщины любят ушами, оказывается, мужчины тоже не чужды подобному. Или это целиком моя заслуга? Хотелось верить, что на другую девушку он бы так не реагировал.
Лорд стиснул кулаки, я едва не прыснула. Сохранять самообладание ему становилось все сложнее, вся его фигура просто застыла каменным изваянием. Мельком осмотрев превратившегося в статую Инквизитора, на миг запнулась. Бугорок в штанах намекал на его состояние.
Бедолага, наверняка штанах мужчины давно стало тесно. Но он стойко держался, при этом даже сохранял невозмутимость. Только капля пота скатилась по виску, но он, казалось, этого даже не ощутил. А мне на миг стало стыдно, но я тут же отбросила эмоции, в конце концов, если я остановлюсь, с него станется отправить меня прямо сейчас на костер, а я еще инициацию не прошла, так и не узнала, насколько большой у меня резерв. В груди теплилась надежда, что моя задумка удастся, и я смогу получить желаемое, пусть на одну ночь, один единственный раз, но мне и этого будет достаточно.
Сойти с ума мне не грозит. Да, мое сердце разобьется, когда будет вскрыт обман, но я уже знала, как стану жить, полностью уйду в работу. Если до костра дело не дойдет. Эх! Как много «если». Но я всегда предпочитала верить в лучшее.
Так задумалась, что на миг запнулась, у меня самой уже внизу живота тянуло, а руки пришлось спрятать за спину, чтобы не сделать глупость. Меня так и тянуло коснуться того, к кому стремилось сердце, но этим я сделала бы только хуже себе. Герцог все еще считает меня ведьмой, подлежащей истреблению, значит, у меня нет права на ошибку. Вздохнув, продолжила делиться чужими фантазиями и опытом.
Час… Второй… Четвертый. Выдержка отказала Инквизитору. Он резко встал. К чему-то прислушался. Смахнул очередную каплю пота, резко выдохнул. Устремил на меня взгляд своих бездонных глаз, от чего колени подкосились. Огромным усилием воли я продолжала делать вид, что совершенно спокойна и жду его вердикта. Но он не торопился. На миг подался ко мне, но тут же отшатнулся.
Его глаза засветились. Он осмотрел меня с головы до ног, вздернул бровь, словно удивился чему-то, оглянулся на дверь, потом отрывисто бросил абсолютно непререкаемым тоном:
— Казнь отменяется, через час тебя доставят ко мне. Будешь служить в моем доме, — отчеканил Светлость. И вышел. А я не знала то ли смеяться от счастья, то ли сгорать от стыда, ведь я все же сделала это, отвоевала себе право на жизнь, пусть и недолгую.
Из норки выполз мышонок, осмотрелся, забрался мне на руки и покачал головой, с укором уставившись в мое лицо, словно пытался отыскать на нем признаки безумия. Да-да, я бы и сама так же поступила, услышав исповедь еще не инициированной ведьмы.
— Ну и зачем тебе это надо было? Твои фантазии проняли даже непрошибаемого. Неужели не понимаешь, чем это для тебя чревато? Хотя судя по твоему виду, ты этого и добивалась.
— Очень даже понимаю, — мой чистый и задорный смех разнесся по темнице. — Но если кому и доверить свою инициацию, то только сильному магу. А кто у нас самый сильный? Правильно, Его Светлость — Инквизитор.
— Честно говоря, я уже подумал, что он тебя прямо здесь разложит и… — мыш запнулся и скосил взгляд в сторону.
— Ему бы его эстетический вкус не позволил, здесь грязно и сыро, — хохотнула в ответ, но вышло немного нервно. Подумалось, что такие мысли были и у меня, но вслух о них говорить не стала.
Я, наконец, смогла поделиться с другом своими планами. Кныр от потрясения несколько раз сменил цвет с черного на белый и обратно, это свидетельствовало о степени его волнения. И переживал он за меня.
— Представляешь, какие будут проблемы, когда он поймет, что ты соврала? — не унимался мышонок. — Как я сообщу суслику и дельфину о твоей казни? Да они меня сам за такие вести подвесят за хвост и оставят висеть, потому что не смог тебя спасти.