Правда перед тем, как зайти к себе в покои, посетил лазарет. Юное создание еще не приходило в себя. Заметив мышонка, герцог подозвал его к себе.
— Тебя как звать, чудо природы, меняющее окрас? — добродушно поинтересовался хозяин дворца.
— Кныр, Твоя Светлость. Ты хочешь, чтобы я сообщил, когда Альра придет в себя? — Наглости питомцу ведьмы было не занимать. Но его искренность подкупала.
— Догадливый какой, — усмехнулся Шейарш.
— Ага, я такой, умный и красивый. И да, сообщу обязательно, а тебе не мешало бы поспать, умертвие напоминаешь, — в голосе мыша проскользнула забота.
Герцог не удержался, вздернул бровь. О нем никто никогда не заботился, родители еще с малых лет отдали в Храм при Инквизиции, когда в юном наследнике проснулась светлая сила и первородный огонь. Его называли очистительным. Такими владели только Инквизиторы. Судьбу ребенка решили в пять лет. Потому Шейарш никогда не знал ни заботы, ни тепла родных. В Храме порядки суровые, не забалуешь. Мотнув головой и отгоняя воспоминания, мужчина кивнул.
В свою спальню он попросту переместился, так как понял, что каждый шаг дается ему с трудом. Шутка ли, трое суток на ногах, немудрено, что его практически с умертвием сравнили. Сил хватило на душ. Как был в полотенце, так и упал на кровать, мгновенно отключаясь. Организм решил, что хорошего понемногу.
***
Альра Ангела
Глаза открыть не получалось, они горели огнем. А еще тело плохо слушалось. Сначала не могла никак сообразить, где я. Лежала на животе, чего совсем не люблю. И как же меня угораздило? Подо мной определенно не жесткая солома, а вполне себе мягкая кровать. А, точно, герцог же собирался меня к себе привести.
Нет, не то, я точно помню, что сама сюда не приходила. Хотела повернуться на бок, но сильная и резкая боль прошила все тело. Спина тоже горела огнем. Император и его плеть тьмы. Я вспомнила. Застонала в голос. Я же его в пепел превратила. И зачем тогда меня лечат? Все равно на казнь идти. Убийства монарха мне не простят.
— Альра, ты очнулась? Какое счастье! — рядом по подушке запрыгал Кныр. От его мельтешения в глазах тут же потемнело.
— Остановись, не прыгай, — прохрипела, не узнав собственный голос. — Давно ты здесь? Что там снаружи? За мной еще не пришли?
— Кто ж за тобой придет? Что ты такая болезная сможешь? — наставительно произнес мыш, задрав хвост кверху.
— Ты о чем? Разве меня не будут судить за убийство Императора? — удивилась, пытаясь пошевелиться и лечь удобнее.
— Какое убийство? Ты у нас народная героиня, спасла монарха, вылечила и заразила светом, — с гордостью выдал питомец. Я слегка тряхнула головой.
Мысли разбегались. Я ни слова не понимала из сказанного маленьким другом. Как я могла спасти правителя, если сама прекрасно видела, как этот колдун осыпался пеплом. Так, надо успокоиться, привести в порядок мысли.
— Кныр, давай по порядку, а? Кого я спасла и как? Ведь Император мертв, перед тем, как потерять сознание, я видела, во что превратила его моя сила. Но я не хотела, чтобы он погибал.
— Альра, тебе надо успокоиться и послушать меня, — начал Кныр, устраиваясь на одеяле недалеко от моей головы. — Готова? — я моргнула глазами, так как даже кивать было больно. — Да, твоя сила убила, но не монарха, а его темную сущность, которая поселилась внутри. Именно из-за нее ты и пострадала. Сам Император, как тот феникс из сказок, возродился из пепла. Более того, Шейарш заставил его пройти повторную коронацию в Храме Истинности. За все его злодеяния птицу такого полета вправе судить только боги.
Последнее прозвучало пафосно. Мыш замолчал, ожидая, пока я переварю новость. Я действительно несколько минут ее осмысливала, пока, наконец, не спросила:
— И что дальше? Когда коронация?
— Уже была два дня назад, ты все проспала, — махнул хвостом Кныр. Лорд и меня с собой взял. Представляешь? — Сколько восторгов в голосе.
— Скорее это ты за ним увязался, — меня хватило на усмешку. Я прекрасно знала своего настырного питомца.
— Ай, какая разница. Главное, я своими глазами видел, что там происходило. Это было нечто прекрасное. Все пять статуй богов ожили. Представляешь? Их глаза светились. А потом Найэда — богиня правосудия, заговорила. Она вынесла приговор: в течение двадцати лет наш Император должен творить только благодеяния для нуждающихся. Заботиться о процветании не собственной казны и своих придворных, а простого народа. И еще приказали отдать тебя учиться за счет казны, так как ты единственный в мире маг жизни.
— Ты хочешь сказать, что я теперь смогу учиться? — Поверить в сказанное было сложно.