Огонь вспыхнул и понесся к машине, когда я уже приближался к кабине с ножом.
— Уходи! Спасайся! — взмолился Реджи.
В уголках его глаз набухали слезы. Конечно, он чертовски хотел жить и говорил это только ради меня…
Лезвие ножа заскользило по ремню безопасности. Проклятая ткань поддавалась плохо — мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем ремень разорвался и я смог вытащить Реджи на воздух.
Бензиновая дорожка горела уже почти вся, огненным заборчиком очерчивая обочину дороги.
Но еще одно нужно было сделать — и я снова нырнул в машину, вытаскивая из нее ружье и баул с остальным снаряжением.
Успею? Не успею?!
Я просто дрожал от страшного жара. Пламя приближалось. Но я успел.
Мы с Реджи обнялись, помогая друг другу бежать, и бросились прочь. И тут огонь достиг своей цели — страшный взрыв потряс воздух.
Мы повалились на дорогу, дожидаясь, пока по нашим спинам прокатится горячая волна. Она пролетела, простучали по дороге обломки машины — теперь путь был свободен.
А как же Лиз? Я вспомнил о ней и с ужасающей отчетливостью понял: мы опоздали!!!
ЛИЗ
Куда меня везут?
Я пришла в себя на каталке. Не знаю, сама я потеряла сознание или Длинный меня усыпил. Надо мной очень знакомый потолок. Мы в склепе. (Где же еще я могла оказаться?!) Я приподнимаю голову и оглядываюсь. Каталку везет «мертвец-близнец»… Коридор какой-то новый, я не была в прошлый раз в этой стороне.
Может быть, мне стоит попытаться сбежать, пока он один? Нет, подожду… Остальные наверняка неподалеку. Я пробую пошевелить руками — они не связаны. Чудесно, пусть думают, что я еще не пришла в сознание.
Так что они уготовили мне? Спину ломит от страха и любопытства. Странные эмоции для смертника, не так ли? Я знаю одно: мы едем не в ту лабораторию, где фабрикуют карликов. Что они придумали? Может, Длинному пришло в голову сперва меня допросить, разузнать наши планы? Ох… совсем что-то жутко… Сердце колотится… быстрее, еще быстрее… Так что они придумали для меня? Только бы они не сделали из меня заложницу… Боюсь, что им пришло в голову именно это: им нужен еще и Майк, а как еще Длинный сможет его заманить?
Майк! Ты слышишь меня? Если Длинный будет торговаться с тобой — не приходи! Не принимай его условий — лучше отомсти…
Нет!!! А как же тогда я? Я хочу жить, Майк! Спаси меня! Я не могу умереть вот так, сейчас!!!
Нет, Майк, не надо… спасайся сам. Так и у меня будет больше надежды…
Как хорошо, что Майк и Реджи не посвятили меня в свои планы: если Длинный устроит допрос, я не буду знать, что отвечать… Нет-нет-нет! Только не это!!!
Майк, помоги! Я боюсь боли… Я вообще боюсь…
Но я ведь почти свободна! Чего я морочу себе голову? Нужно только взять себя в руки… улучить момент…
Страшно-то как!!! Я никогда еще, наверное, так не боялась… Я хочу плакать, хочу кричать.
Майк!!! Спаси меня! Нет, забудь…
Я уже не знаю, чего хочу… Нет, я против того, чтобы Майк зря рисковал. Я должна найти силы выбраться самой. Я сосредоточиваюсь. Мне становится немножко лучше, во всяком случае, паника начинает проходить. Итак, пока они думают, что я без сознания… Ох, ни к чему все эти размышления! Ни к чему…
Каталка подъезжает к какой-то двери. Голова служителя морга закрывает буквы, затем он пригибается и проходит вперед.
Я смотрю на надпись, и сердце мое останавливается так надолго, что я не знаю, жива я или мертва. Зато волосы на голове шевелятся и становятся дыбом. Над дверью написано: «КРЕМАТОРИЙ».
МАЙК
Я не мог услышать Лиз.
Напрасно я мысленно взывал к ней, напрасно кричал в глубине души и сходил с ума — она молчала.
Но чего я в таком случае лежу? Так или иначе, я должен сейчас вскочить и броситься к Длинному. Я не успел спасти ее — но я могу отомстить. Этот подонок должен заплатить за ее смерть. Я больше ничего не боюсь — мне нечего теперь терять. Месть — вот последняя и единственная цель моей жизни!
Спину сзади припекает — пламени от машины достаточно, чтобы растопить лед на каком-нибудь полярном островке.
Реджи чертыхается и встает. Взгляд у него совершенно ошалелый…
Лиз!!! Ну почему я опоздал? Я так хочу быть с тобой! Только это! Все остальное — выдумки и никому ненужная чепуха.
Любовь — вот ради чего должны жить люди. Не умирать — жить, чтобы она могла расти, подниматься до неба и светить ярче солнца, даря свой свет другим. Мой свет погас, Лиз… Только костер горит в душе, сжигая и уничтожая все подряд. Я ненавижу. Это ненависть бурлит во мне, заставляя вопреки усталости и боли подниматься на ноги.