Все может быть.
Могло быть и проще: после того как большая часть населения вымерла, а остальная — сбежала, город стал добычей случайных мародеров, слетающихся, как стервятники, на падаль.
Удачное посещение магазина убедило меня, что такой «бизнес» безопасен и может оказаться прибыльным. Никого нет. Заходи, бери, что хочешь… И заходили, и брали. И даже иногда успевали с этой добычей спастись. Именно иногда… Я слышал, что в прежние времена почти все дороги этого региона были заполнены наркоманами, хиппи и просто бродягами. Сейчас мы почти никого не встречали на своем пути. Можно было подумать, что вокруг нас вымерли целые штаты. Держались только большие города — они появлялись на нашем пути, как неожиданные оазисы. Странно и дико было видеть после всеобщего запустения толпы народа… Затем наша машина выезжала за пределы города и пустота начиналась снова.
Не все города были мертвы полностью — некоторые только познавали новую болезнь, некоторые находились при последнем издыхании. Но всюду человеческая тупость создавала непроницаемый информационный барьер между жизнью и смертью: люди предпочитали погибнуть, чем признаться себе в подстерегающей их беде.
Этот городок был полностью мертв. Если бы не дорожные указатели, я бы и не заподозрил, что где-то тут есть населенный пункт: во всем городе не горело ни одной лампочки. Кромешная тьма окружала его. Улицы носили следы разгрома. То тут, то там мы натыкались на признаки взлома… да, об этом я уже говорил. Нет, все же здесь хозяйничали не мародеры: слишком много было брошенных автомобилей. Еще неприятней было замечать темные пятна засохшей жидкости на тротуарах. Почему-то навязчиво думалось, что это — кровь…
Наверное, город был совсем пуст — захватчики не стали бы оставаться на месте, потерявшем для них интерес… Значит, нападения можно было практически не бояться.
Я посмотрел на Майка: он был бледен и удивительно сосредоточен, словно чувствовал чье-то присутствие. Очень скоро его тревога передалась и мне. Если Длинный и решил организовать в этом городке ловушку, легко догадаться, кому она предназначалась.
Это мы — не кто-то — должны были угодить в его сети…
Город был пуст, и пустота с каждой секундой казалась все более жуткой. Да и была ли пустота? В городе жил страх, в нем жила смерть… Две тени с этими названиями выглядывали из-за каждого угла, ухмылялись и провожали нас долгими плотоядными взглядами.
С каждой минутой мой страх рос. Какую гадость они сумеют нам подстроить? «Нет, я не должен бояться, — приказал я себе наконец, заметив, что начинаю вздрагивать даже из-за малейшего блика, скользнувшего по стеклу. — Я должен только ненавидеть!»
Я и ненавидел. Но страх тоже оставался. Но особенно не по себе мне стало тогда, когда Майк направил машину к местному склепу. Кладбище было разрыто. Длинный совершенно обнаглел и даже не думал скрывать следы своих преступлений. Мы остановились и вышли. Здесь следовало быть особо осторожными — именно тут Длинный мог подстроить нам ловушку…
Как не хотелось идти по этом кладбищу! Даже воздух здесь был пропитан враждебностью и ненавистью.
Дверь в морг оказалась забитой, но теперь даже я — не только Майк — почувствовал, что внутри что-то скрывается.
Мы шли, оглядываясь по сторонам, и ждали, когда же Длинный даст о себе знать. Нас принесло прямо в пасть врага, и от нас зависело, разорвем мы её или она перемелет нас.
— Ладно, — сказал Майк, — возьмем наше вооружение и проверим, что здесь к чему…
Это была толковая идея — без ружья я чувствовал себя голым.
Мы вернулись к машине. Патронов у нас было предостаточно. Два патронташа я перекинул через плечи, третий застегнул на поясе. Майк достал пистолет и сунул его в карман. Я извлек из багажника четырехстволку, Майк — защитную маску, я — кепку… Огнемет, бензопила, аккумуляторная электродрель, нож, фонарики…
Экипировка закончилась, нужно было идти назад, к двери. Но мое желание делать это улетучивалось с каждой секундой. Наша авантюра казалась мне теперь чистым безумием. Что могут двое одиночек перед врагом, уничтожившим недавно целый город?
Обратно к двери мы шли, наверное, целый час — время тянулось бесконечно. Я почти не слышал дыхания Майка — он затаивал его, как и я.
Под порывами ветра трава приникала к земле, иногда мне начинало казаться, что ее топчет какой-то огромный невидимка. В разрытых могилах что-то шевелилось — я не один раз успел обмереть от ужаса, но всякий раз оказывалось, что это от ветра шевелятся корни.