Звонит какая-то женщина. Трубку снимает жена Хрущева Нина Петровна.
– Попросите, пожалуйста, Никиту Сергеевича, я его соученица.
– Потаскуха ты, а не соученица! Он же нигде не учился!
Игорь тогда ничего не понял в этом анекдоте, лишь долго размышлял над тем, кто такая "потаскуха" и, в конце концов, почему-то пришел к выводу, что потаскуха – это воровка, которая что-то у Хрущева утащила.
Анекдот, между нами говоря, был хоть и смешным, но совершенно неправдивым. Никита Хрущёв всё же учился. Например, летом 1920 года он окончил с отличием партийную школу при политотделе 9-й армии, хотя, чему там могли научить за несколько месяцев? Но, кроме этого, Никита Сергеевич, учился еще и на рабфаке Донтехникума в Юзовке, куда поступил в 1922 году, а осенью 1929 года он поступил в Промышленную академию в Москве. Другими словами, образование он имел высшее. Но анекдот есть анекдот! Возможно, тот, кто его придумал, таким образом обыграл воспоминания Хрущёва о своем детстве. Когда Никите исполнилось девять лет, отец забрал его из школы и отправил работать в поле. "Я выучился считать до тридцати, и отец решил, что учения с меня хватит, – вспоминал Никита Сергеевич. – Всё, что тебе нужно, – выучиться считать деньги, а больше тридцати рублей у тебя все равно никогда не будет".
Но всех этих подробностей Игорь Романов, конечно, не знал, хотя с тех детских пор значение слова "потаскуха" он таки выяснил. В школе его, правда, этому не учили, но ведь главная наша школа – это жизнь, а жизнь еще и не такому научит.
Прицел ПСО-1 рассчитан на стрельбу до 1300 метров, а здесь не больше трехсот, поэтому снайпер очень хорошо рассмотрел будущего главу СССР, который теперь никогда им не станет. Мимолетно Игорь подивился этой мысли: он точно знает, что Хрущев правил СССР целых десять лет и одновременно, он понимал, что этого теперь не случиться. Как может не случиться то, что уже произошло? Он даже зажмурился на мгновение от этого парадокса, но тут же отбросил все мысли в сторону. Сначала работа, всё остальное потом. И он слился с винтовкой, привычно став с ней одним целым. Глаза и руки делали своё дело, мозг обрабатывал результат и вносил поправки. Расчет траектории полета пули – и шкала барабанчика вертикальных поправок (БВП) прицела выставляется на тройку, что соответствует тремстам метрам.
Сам же Хрущёв сквозь прицел выглядел не слишком представительно. Небольшого роста – всего 160 сантиметров, в форменном генеральском кителе с петлицами без знаков различия, белая голова с маленькими ушами и уже приличной лысиной. Он не брился наголо, следуя тогдашней моде советских чиновников, поэтому через прицел отлично были видны светлые редкие волосинки, развеваемые теплым ветерком.
Никита Сергеевич зашел за куст и уже через пару минут выбрался обратно, но в машину садиться сразу не стал, видимо, решив размяться, пока солдаты оправляются. "Надо же", – подумал снайпер, – "прямо всё точно так, как было в инструкции. И откуда они всегда всё знают?". Удивление это стало уже привычным, но от этого не менее загадочным. Инструктировавший его офицер расписал всё, происходящее сейчас перед его глазами, буквально по секундам так, словно самолично отрепетировал с Хрущевым каждый его шаг.
Игорь прицелился точно в середину лба Никиты Сергеевича, когда тот, словно что-то почувствовав, вдруг медленно поднял голову и прищурив глаза, уставился в сторону мельницы. Именно этого момента снайпер и ждал. Не теряя времени, но и не торопясь, Игорь выдохнул и на выдохе плавно потянул спусковой крючок. Часть пороховых газов, следующих за пулей, устремилась через газоотводное отверстие в стенке ствола в газовую камеру, надавила на переднюю стенку газового поршня и отбросила поршень с толкателем, а вместе с ними и затворную раму в заднее положение. Снайпер четко рассмотрел в оптику вдруг появившуюся дырку во лбу падающего человека, которому уже не суждено было стать руководителем СССР (но ведь он уже был им!). И только после этого раздался звук выстрела. Никаких глушителей в данном случае не использовалось, не было необходимости, поэтому звук плеткой стеганул по ушам. Но это был привычный и ожидаемый звук.
Буквально за пару секунд до этого, сердце у Никиты Сергеевича так вдруг тоскливо защемило, а в голове словно вспыхнула красная лампочка – "Опасность!". Он успел лишь прищурить глаза, впившись взглядом в стоящую поодаль старую мельницу и подумать: "Да, ладно…", как кто-то со страшной силой врезал ему по лбу. И его не стало.