— Опять опоздал? — разволновалась учительница маленького роста.
Когда она злится, мне всегда кажется, что большой котёл поставили на огонь и кипятят в нём воду.
Вот учительница обернулась к классу:
— Хотела бы я знать, о чём думает Девдариани? Журнал пестрит отметками о его опозданиях. Вызвала родителей — мать плачет, убивается. Обещает сделать всё, чтобы он больше не опаздывал. И вот пожалуйста… Вы же сами видите… Куда смотрит староста? — Она поглядела на Дато. — Куда смотрит пионерская организация? — Это уже обращение к Лали.
Всех оглядев, учительница опять принялась за меня. Оказывается, все педагоги в один голос заявляют, что не смогут аттестовать меня в этой четверти. Особенно кипятится математик: Девдариани, мол, даже не считает нужным собственноручно переписать из книги условие задачи.
Но вот учительница угомонилась. Я сел и стал нехотя перелистывать учебник по грузинской литературе. Листаю себе и читаю, чтоб она видела.
«А разве не случается, что запустишь руку под речной камень, думаешь, там стайка бычков, — вытащишь, а это оказывается гадюка».
Ого, гадюка! А он, видать, смельчак — рассказчик этот. Так говорит о гадюке, будто конфетки таскает из-под камня.
«Обовьётся гадюка вокруг руки», — продолжает хвастун в книжке.
«Видно, книга-то интересная», — подумал я, перевернул страницу и прочитал: «Мои приключения». Над названием нарисован курчавый седой старик. Там и фамилия старика написана, но я и без подписи знаю, кто это. Много чего слыхал и читал про Акакия Церетели[1], но что он был в детстве такой молодец, этого я не знал.
Стал читать рассказ сначала. И на первой же странице в самом низу увидел сноску: печатается в сокращении.
Хм, в сокращении! А кто их просил сокращать? Я бы как-нибудь сам разобрался. Сокращаю же арифметику! Кстати, её-то они не сократят.
На большой перемене я забежал в библиотеку и попросил дать мне несокращённый вариант «Моих приключений». Библиотекарша наша живёт в райцентре, потому меня не знает — я в библиотеке гость не частый. Да она толком на меня и не смотрела — красила губы.
— Ты же знаешь, художественная литература выдаётся для внеклассного чтения. Не вздумай читать на уроке, — сказала она и так зевнула, так разинула свой выкрашенный алой помадой рот, что мне почему-то сразу вспомнился дракон из сказок, тот, что не подпускал людей к роднику, живьём их глотал.
Ну и чудно устроена моя голова! Чего мне вдруг вспомнился этот дракон? Или никто раньше при мне никогда не зевал?
— Я знаю: читать надо, когда делать нечего.
— Что значит делать нечего? Чтение — это серьёзное занятие.
— Ладно, я стану читать, когда дел будет по горло.
— Какой странный мальчишка! — Она опять принялась красить губы. — Как ты разговариваешь со взрослыми?
Теперь ей не нравится, как я разговариваю. Ну и судьба у меня…
— Хотела бы я знать, какие у тебя отметки? — Библиотекарша оглядела меня с ног до головы, лицо у неё вдруг вытянулось, я опять было вспомнил дракона из сказки, но она передумала — не зевнула.
— В первой четверти было больше троек…
— Очень жаль. Отметка ниже четвёрки — плохая отметка. Если будешь учиться на тройки, я не стану выдавать тебе книги.
Едва она пригрозила мне, как лицо её опять растянулось в страшную гримасу, накрашенный рот широко раскрылся, и мне ужасно захотелось пить, как героям сказки, которых дракон не подпускал к роднику.
— Я постараюсь! — успел крикнуть я и выбежал из библиотеки.
Хорошо ещё, не сознался в том, что среди троек у меня и двойки попадались.
Побежал пить, но жажду вдруг как рукой сняло. Не то что вы — я и сам удивляюсь, что это со мной делается иногда. Хотя что удивительного: такая у меня судьба…
УРОК НЕМЕЦКОГО
Пятый урок всегда очень длинный. А шестой, который у нас бывает раз в неделю, прямо-таки невыносим.
Вот и сейчас: учительница только закончила перекличку, а я уже мечтаю об окончании урока.
Я зевнул, совсем как наша библиотекарша, и тут, к счастью, заметил в окне собаку, которая что-то обнюхивала под нашим школьным забором. Собака рыжеватая. Интересно, морда у неё всегда такая чёрная или просто вымазана в чём-то?
Ах, это же собака Амберкия — Мура, очень злой и чуткий пёс! Чего это я вдруг не сразу его узнал? Всё дело в шестом уроке — совсем от него тупеешь. На дворе полдень, всё прогревается, а мозги прямо- таки леденеют.
Прошлым летом… Да-да, именно в минувшие каникулы я заглянул во фруктовый сад к Амберкию — проверить, всё ли у него там в порядке: у него там есть очень интересные вещи. И вдруг выскочила эта самая Мура, да так неожиданно, что полштанины остались у неё в зубах, и я даже был доволен: ладно хоть, заодно и ногу не оттяпала.