Поистине она издевалась над собой. Нельзя влюбиться в мужчину за четыре дня. Если только ты не ветреная голливудская звезда — а она ею точно не была.
Денни снова почувствовала сквозь джинсы его горячие руки и взглянула на его сосредоточенное лицо.
— Выше ноги, — сказал он и потянул. Джинсы немного сдвинулись. И теперь его пальцы касались ее обнаженной кожи. Слава богу, она так замерзла, что не бросилась ему на шею с мольбой согреть ее всю целиком.
Джошуа потянул еще сильнее, и джинсы неохотно сползли с ее влажной, в мурашках, кожи. Он победоносно поднял их вверх, словно охотник, убивший змею.
— У меня кожа как у свиньи, да? — спросила она, ища на его лице следы отвращения.
Джошуа молчал долгую секунду.
— Твоя кожа — как алебастр, — тихо сказал он.
— Ха! — Тем не менее она на какой-то момент успокоилась.
— Вот одеяло, — сухо сказал он.
Она взглянула на себя, прежде чем взять у него одеяло. Белые простые трусики — чудесное белье для няни, которая встретилась с плейбоем-миллионером! И вообще встреча эта скорее трагична, чем романтична.
Денни завернулась в одеяло и, пошатываясь, встала с кровати.
Он поддержал ее за руку.
— Все хорошо, — сказал он мягко. — Не смущайся.
Она взглянула на его руку — и выдернула свою.
— Я иду в ванную. С чего ты решил, что я смутилась?
— Все люди на планете ходят в ванную комнату по нескольку раз в день. Но если тебе захотелось смутиться, то пожалуйста. — При этих словах он усмехнулся, и оттого она засмущалась еще больше.
Потому что, когда он так усмехался, он был самим собой.
Не плейбоем-миллионером, владеющим успешной компанией. Не владельцем шикарного особняка, не пилотом собственного самолета.
Сейчас она видела его мальчиком на фото, играющим в футбол на пляже, каким был много лет назад.
А еще она увидела себя, сидевшую у костра, завернутую в одеяло — такое же, как это, — в окружении своих детей, говоривших ей: «Расскажи, как ты познакомилась с папой».
Джошуа подвинул диван к камину, похлопал рукой рядом с собой.
— Здесь хорошо и тепло.
Уютный домик. Огонь. Потрясающий мужчина.
Она уселась в самый дальний угол дивана — подальше от него.
Он дал ей половинку шоколадной плитки.
Денни тихо выругалась. Домик. Огонь. Потрясающий мужчина. Шоколад.
— Няни не должны ругаться, — мягко выговорил ей Джошуа.
— Я вынуждена была выругаться!
— Что же вынудило тебя? — невинно спросил он.
Она закрыла глаза. Не говори ему, дура. Но слова непроизвольно сорвались с ее губ, прежде чем мозг дал команду их удержать.
— Наверное, тебе будет смешно, но ты мне кажешься очень привлекательным.
По крайней мере это не было признанием в любви.
— Наверное, это от холода, — добавила она поспешно. — Недостаток кислорода в мозгах. Или что-то в таком роде.
— Возможно, я выгляжу так в этом одеяле, — невозмутимо произнес он.
— Возможно, — согласилась она, а затем поспешно спросила: — У нас есть еще шоколад?
— Я тоже нахожу тебя привлекательной, Денни.
Она недоверчиво фыркнула.
Джошуа нагнулся к ней и прикоснулся к ее волосам.
— Не могу сказать, как давно я хотел сделать это. — Он придвинулся ближе и зарылся лицом в ее волосы.
Денни понимала, что это его игра, его территория, и он прекрасно знает, как заставить женщину растаять. Превратить в безвольное и мягкотелое существо — такое, как она. Тем не менее мысленно она сняла с шеи свой медальон и бросила его в Лосиное Озеро.
Быть так близко от него, упиваться ощущением его рук, ласкающих ее волосы... будь что будет, теперь ей не страшно сгореть на костре страсти!
Она повернула голову и прикоснулась языком к уголку его губ. Он замер, отпрянул назад, уставился на нее, и золотистые отблески пламени заиграли на его красивом лице.
А затем он сдался. Но это была особая капитуляция. Он ответил на ее нежность так дерзко, что у нее перехватило дыхание. Жадно, с голодной страстью он овладел ее губами.
Как жестоко она лгала себе, когда считала, что любит другого человека! Прежде она никогда не
испытывала таких ярких ощущений — будто в ночном небе взорвался фейерверк, будто ее сердце стало биться после долгого сна, будто ее кровь превратилась в огонь.
Горю, сказала она себе блаженно, горю.
— Я так давно хотел сделать это, Денни. На вкус ты похожа на дождь. А волосы твои пахнут цветами.
Денни коснулась губами его виска, потом снова его губ, затем его шеи. Она разрешила себе делать это.
И почувствовала несказанную свободу. Она обнимала его обнаженный торс, пальцами ласкала его крепкие мускулы...
Дыхание его становилось прерывистым — будто она знала, как свести его с ума.
С радостью она ощутила, что он начал дрожать, когда она провела языком по его обнаженной груди.
— Стоп, — хрипло произнес он.
Денни рассмеялась — ей понравилась эта новая порочная черта, которую она открыла в себе.
— Нет.
Но Джошуа отодвинулся от нее на другой конец дивана и провел рукой по своим взъерошенным волосам, казавшимся бронзовыми при свете огня.
— Нам не надо делать это, - произнес он сдавленным голосом.
Она снова рассмеялась, ощущая сладость своей власти.
— Я не шучу, Денни. Моя сестра меня убьет.
— И ты в этот момент вспомнил о сестре?
— Я всегда вспоминаю о ней, когда пытаюсь быть добропорядочным, - с кислой улыбкой произнес он.
— Я взрослая женщина, — сказала она. — И сама принимаю решения.
— Да, хорошие решения — типа прыгнуть вслед за мной в ледяную воду. Денни, не надо так сурово поступать со мной.
— Именно это я и собираюсь — очень жестко разделаться с тобой, — произнесла она угрожающе и, завернувшись в одеяло, придвинулась к нему.
— Эй, я что-то слышу.
Она улыбнулась.
— Не сомневаюсь.
— Это катер!
Денни замерла, вскинув голову, не веря в скупость богов. Они похитили ее шанс! И ей теперь суждено сгореть.
Нa лице его отразилось явное облегчение, когда звук мотора стал громче. Внимательно взглянув на нее, он, придерживая на животе одеяло, направился к двери.
И как только он ушел, ощущение власти мгновенно покинуло ее. Она рухнула обратно на диван и осознала, что с ней сейчас произошло.
Она, Даниелла Сприннер, стала тигрицей.
Скорее бесстыдной потаскушкой.
И вдруг Денни почувствовала себя раздетой. Отбросив в сторону одеяло, она схватила свои джинсы, лежавшие возле камина. Они слегка подсохли, но от этого стали еще жестче и меньше.
Денни легла на диван и попыталась натянуть их на себя.
Ей удалось дотянуть их до половины бедер, когда Джошуа вошел в дверь.
— Не смотри, — надменно произнесла она. — Я одеваюсь. Я хочу сохранить свое достоинство. — Слишком поздно!
Он издал звук, который ей не понравился.
Она оставила джинсы в покое, оперлась на локоть и взглянула на него.
— Что тебе нужно?
— На катере приехал Майкл. Берег в этом месте усеян острыми камнями, поэтому Майкл решил не причаливать в темноте. Он сказал, что если у нас все нормально, то вернется за нами завтра утром.
— И ты сказал, что у нас все нормально? И мы останемся здесь на ночь? — с изумлением спросила Денни.
- Да.
— Не спросив меня?
— Прости, но я привык сам принимать решения.
Она схватила подушку и бросила в него. Он пригнул голову. Тогда она стала кидать в него другие подушки — какие только были на диване, — но ни разу не попала в цель.
Когда подушек уже не осталось, она хотела найти еще что-нибудь. Но как это сделать с полунадетыми джинсами? Тогда Денни схватила отброшенное одеяло и завернулась в него с головой.
— Уходи, — глухо сказала она.