Во второй части («Неисповедимы пути Рока») на планете Звезды Совета Цивилизаций проходит встреча с главой Совета — хамом-драконом («Ха-а-мы!..») После многих приключений — «переговоры о Земле»(глава 12): Земля и есть «точка бифуркации»(см. словарь!), она заслуживает пристального изучения (ну спасибо)… Оказывается, мы — космический нонсенс, невероятная генетическая смесь…
В 15-й главе «Георг получает задание СЦ»: в «Темной империи» он встречается с арианцами и лемурами, воюет и думает, узнает «историю арианской цивилизации»… В третьей части «Георг отправляется на Землю», встречается с разумными динозаврами-динозариями, пробив «брешь между мирами», попадает в… советскую милицию… Естественно, Земля давно под наблюдением космитов! Приключения Георга на Земле оригинальностью не блещут, что в Эстонии, что в Израиле. Ну конечно, «на Земле есть места, где концентрация божественной сути выше», но не обывателям их искать…
Георга преследуют арианцы (а за что, собственно?), хотят казнить, но тот не сдается… Ускользает вновь на Ирию, но через тысячи лет… Одно название главы 24 многое проясняет: «Святой Проквуст на Ирии. Бенни Адамс — жив». Проходит переселение в новое тело, приключения продолжатся в заключительном томе…
Невооруженным глазом заметны усилия автора на нечто большее, чем приключения тела, но «приключения духа» в книге обнаружить трудновато, все тонет в какой-то «петуховщине»… Автор наверняка был полон благими намерениями, но вот читатель расшифровать их вряд ли сможет.
В. Д. Колупаев СОКРАТ СИБИРСКИХ АФИН
Томск: Изд-во ТПУ, 2007
Не читал Колупаева пятнадцать лет… А «Качели Отшельника» (1972) не забыл!.. Замечательная повесть о возможности «управления временем» выстроена так, что невозможно было оторваться! Эта же 600-страничная книга Виктора Дмитриевича совсем другого плана… После некоего «озарения» у писателя поменялась манера изложения, занимательность и «приключенчество» отошли на …тый план, на первый выступило «любомудрие»… Так что нынешним молодым «любителям фантастики» последний роман писателя, скончавшегося семь лет назад, даже не стоит и в руки брать. Немолодым и неглупым тоже надо постараться «вчитаться», потому что чтение все же «затянутой» книги может захватить совсем не «экшном», удовольствие возможно получить от неторопливых совместных размышлений — обо всем на свете!.. Пример: «Человек есть мера всех вещей, существующих, что они существуют, а несуществующих, что они не существуют». Компрене ву?..
Только не надо относиться к книге и как к «философскому» труду, не зря же в ее подзаголовке указано: «пародия». Колупаев в предуведомлении просит прощения у философов «за то, что в этом романе не только использовал их мысли и идеи, но и всячески их исказил и переврал»! Один из философов — родоначальник диалектики, босой пожилой человек с «несуразным» лицом, приятным «несомненным умом», появляется уже на первой странице повествования. Это Сократ, просвещающий человека в кроссовках: «Все проблемы неразрешимы»… На заявление: «Я просто хочу знать, что такое Пространство, Время, Жизнь, Смерть, Бог», он просто отвечает: «Глобальный же ты человек!»
И вот «глобальный человек» с Сократом ходят по «Сибирским Афинам», встречаются с «сибирскими эллинами», рассуждают о том/о сем, попадают в безумные ситуации… Кого тут только нет — все-все-все! Ареопаг! Сплошь «авторитеты», как древние, так и современные. Перемешаны эпохи, спутаны времена… Вот «новый сибирский эллин» в красном пиджаке, обменивающий Время на Время, а вот «многоумный» «исторический и диалектический материалист Межеумович», заявляющий: «Все не так»…
Псевдофилософские диалоги занимают основной объем книги («Их хлебом не корми, только дай порассуждать»). Иногда беседы на симпосие (когда «налито и выпито») очень интересны: «Воистину, мудрейший Фалес, над каждым из твоих ответов можно размышлять целую вечность. — Точно так же, как и над твоими вопросами, Сократ».
«Что материализм и идеализм? Что наука и философия?.. Что все эти и другие худосочные изобретения человеческого разума по сравнению с убеждением в единстве сущего, в божественности Мира, Души и Вечности?!» Тем не менее, «разговоры» по настоящему «философичны», то есть отмечены «любовью к мудрости». Пифагор в романе заявляет: «Мое учение — это любомудрие, а не мудрость»…
Зарисовки «сибирской» жизни (шулера, олигархи, наперсточники) — сатиричны, не более. В толстой книге нашлось место воспоминаниям: «Помните времена правления Первого Секретаря Самой Передовой в мире партии, … времена мужественной борьбы с винопитием…» Винопитию, кстати, в романе уделено немало места. «Действие вина все заметнее и благотворнее сказывалось на моей мыслительной способности» — это «глобального» человека высказывание. Полностью согласен с таким: «Вино возбуждает дурные страсти только у дурных»!