Досталось от Колупаева демократии: «Перестройка закончилась безудержной демократией: все разрушили, а теперь думают, стоит ли все восстанавливать? Получится еще хуже»… Проскользнуло в диалогах и такое: «Большинство всегда право!/Большинство — зло» или «Раз человек, значит, все равно обманешь»…
О чем только не рассуждают в романе: о дельфинах, огородниках, блудницах, множествах Кантора, апориях Зенона… «Никто не помешает поболтать друг с другом, пока есть время». О Времени тоже рассуждают (время — деньги, Время — все). Вот Пифагорово: «Время есть шар объемлющего мир дыхания»! Время — это Время!!!
Высокое и низкое в романе рядом; сев на скамью с овальными отверстиями, «глобальный» — «молчал, тужась над созданием умных мыслей, вздорные и ненужные пуская по ветру»… Еще сценка: «Жрать будете? — вежливо спросила официантка» (а знала ведь — «философия до добра не доведет»).
Весь этот «своего рода веселый бред» (как написано в аннотации) — «понять сможешь только ты сам»(так написано в романе). Последние страницы книги — «откровение» от Колупаева… «Наградили Сократа смертью» и «c облегчением переложили ответственность на кого-то другого»… «Все в Сибирских Афинах пошло хорошо и еще лучше». Какие уж тайны Пространства, Времени, Любви, Счастья, Жизни и Смерти…
Ан нет, на самых последних страницах опять вместе Сократ, Протагор, Платон, Каллипига, Межеумович… Обсуждают проблему добродетели, переходя от поэзии к прозе, философии, политике, богам и еще выше…
Жизнь продолжается!
P. S. Жаль, что в замечательно оформленной книге уже на седьмой странице несколько «очепяток»…
Владислав Крапивин. БРИГ «АРТЕМИДА»
ЭКСМО, 2008
Книг Крапивина издается множество — значит, спрос есть. Кто читает их? Неужто современные тинейджеры? На магазинных стеллажах его книги располагают в отделе «Детлит», но много ли подростков берут их в руки? Сомневаюсь… Неспроста и Владимир Березин пишет по поводу номинации книги писателя на премию «Ясная Поляна»: «В этом имени для многих людей старше сорока лет привкус ностальгии…»
Я читаю повести Владислава Петровича (не все, конечно) — отметившего совсем недавно семидесятилетний юбилей — вот уже сорок пять лет. Впал в детство, точнее — не совсем выпал из него! Прочел и совсем новую его книгу.
Неспешно начинается заглавный роман с авторским подзаголовком «Сказка о дальнем плавании». Обстоятельно рассказывается о детстве одиннадцатилетнего Гриши Булатова, мальца середины XIX века. Хорошо написано. И о детской тяге к морю (уже в самом начале появляется описание брига, пока ещё только в картинке «волшебного фонаря»), и о саночных забавах в снегах неведомой «Турени». Тут и кавторанг Петр Афанасьевич появляется, предлагающий мальчику плыть на Кубу! Ну кто сейчас знает историю Крымской войны? Автор мог бы писать все что угодно, даже если бы назвал роман историческим, но он предпочел назвать его «сказкой», и совершенно правильно. Вот то, что вышла книга в серии «Русская фантастика», принять труднее — фантастики в книге нет никакой, разве что присутствует элемент «альтернативной гидрографии»… А вот сказки для «взрослых детей» (иногда даже слишком сентиментальные) — вот они.
Романтика странствий налицо — Гваделупа, Азоры, Антилы… Да не только, ведь «от кровавых сторон жизни мальчиков не заслонишь», так что разговоры идут и о том, как тяжко брать на себя решение, и о французских гильотинах на Гваделупе. Сначала чуть струсив, затем проявив решительность, Гриша становится «официальным» юнгой брига. Ненадолго, жестокая действительность заставляет самого себя «разжаловать». А потом опять записаться — чтоб с французами повоевать! «Взрослые придумали свой мир, в котором детским горестям нет места»… Непонятны мальчугану взрослые проповеди: «Не всякая доброта на пользу… Ежели прощать человеческие подлости, сообщество рассыплется»… Все правильно, но…
Никаких особых свершений на счету брига в итоге не оказывается, не об этом роман. Слова доброго доктора (нет, не Айболита) Петра Афанасьевича, нашедшего общий язык с Гришей, разъясняют кое-что: «Дело в том, что я когда-то был тоже мальчишкой…» Действительно, кто-то помнит об этом всю жизнь, большинство забывает, достигнув юности.