— Ну почему же уроды, — подал голос Денис, — благодетели. Ведь не сделай они этого — нас бы не было.
Стивен задумался.
— Но ведь это чудовищно, — тихо сказала Консуэла, — вы убиваете… вот сегодня, час назад…
— Это необходимо, — твердо ответил Денис, глядя ей в глаза, — во имя куда большего числа разумных существ. Только в нашей Галактике свыше полутора тысяч обитаемых миров, из них триста двадцать один — наши. Принадлежащие человечеству, я имею в виду. Больше триллиона людей, понимаешь? Которые живут, мечтают, надеются, любят. Верят в то, что наступит завтрашний день. А из-за таких вот, как эти сегодняшние хоботные… все они могут сгинуть в один миг. Просто исчезнуть в пламени нового большого бума. Завтра не будет Луны, Солнца, Древней Земли, пусть она давно уже памятник, планета-музей… звезд над головой. Потому что не будет никакой головы, которая могла бы на них смотреть. И всё из-за того, что кому-то вздумалось поиграть в богов!
— Проснешься утром — а голова в тумбочке, — хихикнул Стивен.
Денис переставил подальше от него бутылку виски.
— Они же просто занимаются наукой…
— Это болезнь роста, — сказал девушке капитан «Громобоя», — ребенок в определенном возрасте начинает шалить со спичками, поджигать что попало. И если его не выпороть, он может устроить большую беду.
— Детей бить нельзя! — распахнула глаза Консуэла.
Денис усмехнулся.
— Некоторых и иногда — абсолютно необходимо. Впрочем, это всего лишь аналогия. Если бы мне на десятилетие подарили настоящую ракету, я бы к ней и близко не подошел, потому что слишком мало знаю о таких сложных и опасных устройствах. А тут пятилетний своими ручонками собирает боевой бластер. Здесь следует наказывать, и немедленно. Иначе этот ребенок никогда не вырастет. Некому уже будет расти, понимаешь? И если для того, чтобы уберечь его и окружающих от него самого, стервеца надо немного отшлепать…
— Ничего себе немного… — прошептала девушка.
— Мы сравнительно недавно перешли к точечным бомбардировкам, — сказал Денис, — лет пять или около того. До этого планеты, где обнаруживали почти построенный Перезагрузчик, просто уничтожали целиком. Одна ракета класса «корабль-планета», и все. Пьпц-пыщ. Печально, но что делать. Вселенная важнее. Такая, какой ее знаем мы.
Консуэла смотрела на него во все глаза.
— И сколько раз ты…
Денис улыбнулся, скупо и страшно. Потом залпом опрокинул свой стакан. Отдышался и проронил:
— Достаточно. Давно работаю в Страже. Трудно первые раз пять, потом привыкаешь…
Стивен уронил голову на руки.
— Но все же, видимо, не до конца, — глядя на него, продолжил капитан. Протянул руку и похлопал старпома по плечу: — Стиви, не спать, тебе через час заступать на вахту. Сходи в медотсек, подыши кислородом.
— У меня кружится голова, — сказала Консуэла, — я бы не отказалась прилечь. Только можно просто поспать, не через медотсек?
Денис встал. Кресло с тихим жужжанием отъехало к стене.
— Я провожу тебя, — просто сказал он.
— Не знаю, что на меня нашло, — шептала она, водя пальцем по его груди, — нет, все было прекрасно, но так обычно со мной не бывает… какое-то наваждение…
Это наваждение называется жаждой жизни, улыбнулся про себя Денис, рассеянно играя ее волосами. Резче всего тени от яркого света; и там, где смерть обильно собирает свою жатву, особенно сильно стремление дарить жизнь… именно поэтому в древности при взятии городов штурмом происходило так много хаотичных и бессмысленных изнасилований. Популяция восполняла понесенные потери.
Пять минут назад, двигаясь в ней резко и даже грубовато, он внезапно ощутил нежный, робкий поцелуй в шею и мгновенно расплавился от нежности, как горный пик под лучом главного калибра крейсера. Да, женщины на военных кораблях редкость… иногда — чрезвычайно приятная редкость.
— Немного виски, — сказал Денис вслух, — ну и напряжение сказалось. Первый раз в походе?
— Да… ужас, я ведь еще и официальное лицо…
— Побольше бы таких лиц. А то, знаешь, сверху обычно таких тварей присылают… у них сзади — жопа и спереди, вместо головы, — тоже.
Консуэла хихикнула.