Зоэ оставила его на пороге и ушла в темноту. Дверь распахнулась так резко, что сноп света ослепительно ударил Ка по глазам.
— Слава богам! — воскликнула мать.
Пошатываясь, Ка вошел в дом и выронил на пол жирную чешуйчатую топу. За мгновение до того, как самому повалиться на лавку.
— Я пойду утром в море вместо тебя, — сказала мать, укрывая Ка одеялом.
— Не надо, — он едва мог разлепить свинцовые веки. — У меня есть… несколько камней. Хватит пока.
Мать ласково провела рукой по его волосам.
— Тебе нужно отдохнуть. Спи.
И он заснул.
А утром не нашел ни лодки, ни матери. Она не вернулась ни к обеду, ни к вечеру. Ни на следующий день. Ка просидел на берегу сутки, вглядываясь в зловеще-сизый туман.
— Ну зачем, зачем?! У меня были запасы… нам хватило бы на несколько дней…
Вечером следующего дня пришла Зоэ и увела его с берега. А утром Ка стал мастерить себе новую лодку.
Он уходил все дальше и дальше в море в поисках топу — рыба на зиму перебиралась ближе к Восточным камням, где проходило теплое течение. Ка похудел, черты лица его заострились и погрубели, руки стали сильнее, а взгляд более колючим. Иногда, возвращаясь домой, он находил там заботливо приготовленный кем-то обед. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто пытался ему помочь. Без матери дом Ка опустел. Стены казались выше и темнее, комнаты холоднее. Порой ему казалось, что в доме поселилось эхо, как в одной пещере, где Ка побывал еще мальчиком. Но в той пещере, по крайней мере, жили какие-то ползучие гады, в доме же теперь не было никого. Иногда он думал о кароке и сомневался, действительно ли видел зверя или же это был плод его больной фантазии. Но Ка был жив — и это свидетельствовало, что все увиденное им было правдой. Да, он был жив, однако сколько продлится его жизнь, пока море не заберет ее, как забрало жизни отца и матери? Не море — поправлял себя Ка — ларданцы. Виной всему были ларданцы.
Однажды он застал Зоэ у себя — она только что приготовила ужин и собиралась уходить. Ка вошел в дом, неся две тяжелых топу — сегодня ему повезло, — ,и застыл на пороге, увидев ее.
— Я уже ухожу, — поспешила заверить она, но Ка положил рыбу и попросил:
— Подожди.
Они сели на лавку и долго молчали. Ка мог бы поблагодарить ее, но он знал, что Зоэ и так чувствует его благодарность. Она чувствовала все, что происходило с ним. Поэтому он просто сказал:
— В воскресенье мы можем обратиться с просьбой заключить союз.
Зоэ опустила голову и медленно покачала головой.
— Почему? — Он посмотрел на нее внимательно.
— Они никогда не позволят.
— Да почему же?! — Ка ощутил, как в душе его поднимается давно копившийся гнев.
— Я единственная, кто может добыть в семью камни.
Перед лицом Ка замелькали лица всех родственников Зоэ — две ее маленькие сестренки, немощная бабушка и давно уже не встававший с постели дед.
— Я могу ловить и для них…
— Нет, — Зоэ прижала ладонь к его губам, заставляя замолчать. — Ты помнишь закон — от одного дома один камень в день. Только я сдерживаю ларданцев от того, чтобы забрать моих родных… которые для них бесполезны.
Она поднялась и решительно направилась к двери, но Ка успел поймать ее руку. Зоэ посмотрела на него с печальной серьезностью.
— Пусти.
Он не мог не отпустить. И долго смотрел на захлопнувшуюся дверь своего пустого жилища.
Никто никогда не пытался проникнуть в город ларданцев, за исключением старого Ситха. К нему и отправился Ка.
Ситх жил на окраине вместе с сыном, невесткой и дюжиной внуков, так что мог не заботиться о своей благополучной старости. Ларданцы признали его право жить с семьей.
— Они живут далеко, я шел два дня, ночевал в поле под деревьями. А к рассвету третьего увидел их город — он обнесен высокой крепкой стеной, посреди которой ворота. Внутрь можно попасть лишь в тот момент, когда отряд выходит или входит в город. В воскресенье.
— Мы не знаем, может быть, ларданцы выползают из своих нор каждый день.
Ситх скрипуче засмеялся.
— Ты думаешь, они живут в норах? Что мы знаем о них, кроме того, что они живут в городе за стеной, собирают теонит и ездят на сорохах в своих блестящих доспехах?
— Вы хотели узнать.
— Я хотел узнать, — кивнул старик, подставляя морщинистое лицо влажному морскому ветру.
— Но вы не вошли в город. Почему? У вас не получилось? Они заметили?
— Нет. По правде сказать, это я испугался. И повернул назад.