Люди, собравшиеся в «Кухарке и петухе», тактично подождали, пока герой закусит, а потом начали собираться вокруг его стола. Дилль, прекрасно понимая, чего от него ждут, тем не менее, не раскрывал рта до первого вопроса.
— Господин Диллитон, — робко обратилась к нему какая-то крестьянка, — а правда, что вы голыми руками убили дракона?
— Само собой, милочка! — снисходительно улыбнулся Дилль. — Не совсем, конечно, голыми руками. Я его долго выслеживал. Видел, как он разорвал на части пойманного бизонобыка и сжевал его так же быстро, как я этот кусок пирога.
С этими словами Дилль затолкал в рот кусок капустного пирога, но поперхнулся и закашлялся. Кто-то заботливо похлопал героя по спине, и Дилль, с выпученными глазами, приложился к кружке.
— Так вот, я вышел в чисто поле и крикнул этому чудовищу: «Выходи на смертный бой!» А дракон…
— Вы ещё забыли сказать про силушку богатырскую, — пролепетал мальчишка, с обожанием глядевший на рыжего драконоборца.
— А, ну да! Говорю, испробуй на себе силушки богатырской, тварь поганая! Тут ящер позеленел со страху и начал огнём жечь всё вокруг. Я думаю, это он хотел скрыться за дымом и сбежать. Но от меня не уйдёшь!
Дилль высосал до конца кружку, и ему тут же поднесли следующую. К вящей радости мамочки Августины, слушатели немедленно последовали примеру героя. Дилль тем временем, горячась всё больше и больше, входил в раж и размахивал руками, изображая жестокую битву с драконом.
— …уже в третий раз бросился на меня! И тут я увидел сухую берёзу, что случайно уцелела на поле битвы. Я схватил её и использовал как копьё…
— Вы ещё забыли сказать, что срубили её одним ударом, — вставил всё тот же мальчишка, видимо знавший эту эпопею уже лучше самого Дилля.
— Как? А, ну да! Срубил одним ударом! А потом, когда чудовище в четвёртый раз бросилось на меня с небес, я упёр толстый конец ствола в землю, а верхушка его смотрела прямо в грудь пикирующему дракону. Видели бы вы, какой яростью пылали глазищи этого зверя! А огонь, который он выдыхал! Жуткое зрелище! Да он мог бы спалить весь Тригород, если бы я его не остановил! Но я не поддался страху, ведь от меня зависели жизни горожан, вот всех вас например. И я стоял…
В этот момент громко хлопнула входная, дверь, и внутрь ввалился командир городской стражи Флит по прозвищу Кривой — его лицо с юности было изуродовано ударом вражеской алебарды.
— Здесь он, здесь! — сказал Флит кому-то. — Входите, господин посланец!
Дилль недовольно глянул на вошедших — как они смеют прерывать его на самом захватывающем месте?!!
Вслед за Флитом Кривым в переполненном зале таверны появился мужчина, одетый в утеплённые кожаные штаны и меховую куртку, которую пересекали крест-накрест два широких ремня с пристёгнутыми небольшими сумками. На голове незнакомца красовалась мохнатая медвежья шапка, на которой алел знак службы королевских курьеров. Он окинул взором собравшихся и громко спросил:
— Кто здесь Диллитон Тригородский?
Десятки рук сразу же указали на Дилля. Незнакомец достал из сумки свёрнутый в трубку пергамент, развернул его и громко прочитал:
— Вам, господин Диллитон, личное послание от его величества Юловара Второго, да будет он здрав долгие года!
Послышались охи и ахи, Дилль поднялся и горделиво выпятил тощую грудь. Королевский курьер долго перечислял титулы и подчинённые земли его королевского величества, сделал небольшую паузу, набирая дыхания, и, возвысив голос, завершил:
— «…и настоящим повелеваем: принять Диллитона Тригородского в личный отряд егерей, охотников и ловцов при нашем дворе! Назначить вышеназванному Диллитону Тригородскому жалованье в размере десяти золотых монет в месяц, а также обеспечить ему из казны жильё, коня, одежду и оружие». Опечатано личной печатью его величества, как видите.
Охи и ахи ощутимо усилились, многие завистливо смотрели на Дилля — ещё бы, мало кому из Тригорода вообще удавалось увидеть короля, не говоря уже о том, чтобы служить ему. Курьер с некоторым сомнением посмотрел на тощего драконоборца.
— Вы, сударь, действительно одолели того дракона, чья голова висит на колу?
Дилль только кивнул, всё ещё не веря своему счастью.
— Тогда собирайтесь, его величество требует, чтобы вы прибыли в столицу как можно быстрее.
— Вот, даже король оценил… — Парень умолк в порыве скромности и только спросил у курьера: — Когда ехать?
— Немедленно, как только соберёте необходимые в дороге вещи. Остальное получите в столице от щедрот казны.
— А почему такая спешка? — спросил Дилль.
— Дело в том, что провинцию Неонин, что на самом юге королевства, уже больше месяца разоряет дракон. Разрушил город, испепелил многие деревни, жрёт всех, кто попадается ему на глаза, и никого не боится. Маги, например, против него вообще бессильны. Его величество отправил на юг сначала лучших охотников, потом просто добровольцев, но никто назад не вернулся. Несколько беженцев, что сумели спастись из горящего Неонина, рассказали, что дракон всех охотников изжарил. Ну не всех, конечно, некоторых он сожрал живьём… Эй, что с вами?
Дилль вдруг покачнулся и, закатив глаза, рухнул на стол прямиком в тарелку с объедками.
— Это у него от радости, — предположил Флит Кривой. — Всё-таки сам король обратил на него внимание.
— А, тогда ладно, — курьер потёр покрасневший от холода нос. — Проклятый дракон лишил королевство лучших охотников и егерей. Надеюсь, ваш Диллитон сумеет его изничтожить…
— Сумеет, сумеет, — загалдели со всех сторон. — Вон он какое чудовище сразил!
— А-а, бросьте, ну какое это чудовище! Башка, что висит у вас на площади, всего-то размером с телёнка, зубы острые, не сточившиеся, да и цвет зелёный. Это же молодой дракон был, можно сказать, птенец ещё. А вот в Неонине зверствует старый, матёрый драконище! Чёрный, как зимняя ночь…
Дилль, наконец пришедший в себя, услышал эти слова, успел подумать «говорили же мне, хватит врать» и снова потерял сознание.
Три четверти
И. А. Даль
Но ложимся в нее и становимся ею, Оттого и зовем так свободно — своею.
Голоса во тьме. Они никуда не зовут. И даже не пугают. Просто игнорируй их — все пройдет. Помечтай о бане. Сауне, полной голых потных мужиков…
— Эй, — заговорил со мной мрак.
Игнорировать.
— Ника! — все тот же хрипловатый женский голос.
Тяжелая рука легла на плечо, отогнав остатки сна.
— Проснись, рыбка, — услышала я другой голос. — Вставай, солнце. Сейчас же, паршивка!
Я сделала глубокий вдох. Холодный, с неизменным привкусом пыли воздух. И медленно открыла глаза. Откинув потертое одеяло, села в гамаке.
Атаро, первая и, наверное, последняя космонавт-ашанти, мягко убрала руку с моего плеча.
— Проблемы на запуске.
— Но старт не сегодня… — не подумав, брякнула я.
Резервный «грузовик» должен был подняться с мыса Канаверал через три дня. Основной, взлетевший с Байконура, лежал где-то на дне Тихого океана.
— Долбаный запуск отменяется, цыпа, — сказал Колин, командир экипажа. — Поднимайся, Ника. Идем…
На гибком экране у дальней стены мелькали зернистые кадры. Гигантская ракета, подмяв под себя останки стартовой фермы, лежала на боку, словно выброшенный на берег кит. Третья грузовая ступень отломилась при падении. Десятки тросов с крюками, с полсотни лошадей — вот как они ее свалили. Орда мужчин и женщин в рваных шортах и футболках курочила ломами обшивку ракеты. Вокруг мертвецы в такой же, только окровавленной одежде: зелено-багровые ошметки — все, что осталось от охраны.
— Бессмысленный и беспощадный… — пробормотал Юрий.
— Что? — удивился Колин.
— Вилы и обрезы, — снова непонятно ответил Юрий и отвернулся.
Атаро промолчала. Я тоже.
Из вертолета, зависшего над бетонкой недалеко от камеры, прыгали десантники в бронежилетах. Реденькая цепочка, покусывая толпу вспышками выстрелов, на несколько минут сумела отсечь грабителей от добычи. Десятки неподвижных и корчащихся тел. Затем сотни оборванцев хлынули волной, смели, погребли под собой защитников. Всё…