- Что сходится? – взволнованно спросил ученый.
- Отсутствие имени в обоих случаях, - со слабой улыбкой пояснила девушка. – Жрец Нечерхет был казнен за какую-то мерзость, мистер Бернс, но потом его кто-то пожалел и приказал нарисовать его имя на этих тряпках, - она коснулась пелены мумии. – А на саркофаге имени не выбили. Это слишком трудоемкая и хлопотная работа. Поэтому саркофаг могли использовать для другого человека позднее, когда какому-то значительному лицу понадобилось место в гробнице Нечерхета… Вы сами высказывали такое предположение, помните?
Он кивнул.
- А Нечерхета закопали в песок вне стен некрополя так, чтобы даже сами боги не отыскали его, - раздумчиво произнесла молодая женщина. – Хоронили его милосердные люди, а перезахоронили – люди, его ненавидевшие… Следовательно…
- Следовательно, оба этих человека жили в одно и то же время или в близкие друг к другу отрезки времени, - закончил археолог. – Если перезахоронение ради нужд второго мертвеца было произведено людьми, помнившими первого… Но все это только домыслы, Фрэн…
- Да, вы правы, - легко согласилась девушка. – Те же домыслы, которые помогли мне отыскать вход в гробницу в первый же день, не копнув песка даже пальцем.
Она улыбнулась Алджернону.
Потом помолчала и прибавила:
- Думаю, этот господин Нечерхет как раз и был моим родственником – а точнее говоря, мужем…
Алджернон чуть не отшатнулся.
- Этот… как вы говорите… мерзкий преступник?
- Да, он самый, - сказала Фрэн.
***
После осмотра мумий они принялись обсуждать ее записи. Фрэн стало не по себе, когда она подумала, что Алджернон касается ее тетрадей теми же пальцами, которыми щупал мумии, и что она унесет все это к себе “домой”…
Алджернону явно были неприятны подробности “биографии” его помощницы; но, кажется, он прибегал к утешительной мысли, что это не Фрэн, а другая женщина… Что ж, отчасти он был прав…
Отчасти.
Алджернон согласился с большинством выводов Фрэн насчет Неб-Амона – и прежде всего, почти сразу признал его идентичность с верховным жрецом Амона, упомянутым в “Египте Рамсесов”. Речь шла, конечно, только о той мифической личности, чье имя было уничтожено при взломе двери гробницы. Где действительно похоронен Неб-Амон, они не знали – возможно, никогда не узнают… Фрэн поняла, что сама чувствует от этого облегчение.
Да, Фрэн была более суеверна, чем позволительно ученому – и прощала себе это. Вовсе не от тяги к мистическому, свойственной людям вообще и в особенности женщинам. Она была бы рада, если бы этого таинственного в жизни было поменьше; но ее собственная жизнь являла собою большую тайну, неразрешимую современной наукой.
После обсуждения теории они опять вернулись к практике – к попыткам идентифицировать вторую мумию. То есть ту, с которой они начали. Но ничего не получалось – мумия не явила им никаких имен; только те же заклинания для “благополучия души”, которыми напутствовали несчастного Нечерхета. Интересно, что же такое он совершил, думала Фрэн. Насколько скверно он умер?..
Но с Нечерхетом, несмотря на таинственность обстоятельств его жизни и смерти, все было значительно ясней, чем с первым мертвецом.
Хотя Фрэн, приступив к работе с ним, получила очень приятный сюрприз. Под пеленами человека из саркофага, как и предсказывал археолог, обнаружились драгоценности – и немало драгоценностей: золотые кольца на пальцах, золотой же обруч на шее… нагрудный амулет в виде Ока Хора из серебра с разноцветной эмалью…
- Покойник был богат, - радостно сказала она Алджернону. – Мы с вами сделали правильные выводы! Это действительно значительный человек, которому для его сохранности настолько сильно понадобилась гробница моего бедного Нечерхета, что его вытряхнули из гроба!..
- Фрэн, - тихо сказал Алджернон и потянулся к руке девушки, в которой она уже зажала серебряный амулет. – А вы не думаете…
- Что вы!
Фрэн догадалась, что он хочет сказать, и начала это отрицать раньше, чем археолог договорил – потому что сама все сильнее опасалась того же.
- Это никак не может быть он. Это было бы слишком… слишком похоже на роман, - морщась, закончила молодая женщина.
- Такую историю, как наша с вами, я не читал еще ни в одном романе, - заметил Алджернон. – Но пусть будет по-вашему. Все равно мы едва ли когда-нибудь установим точно личность этого человека…
Два кольца богатого египтянина и обруч-ошейник Фрэн взяла себе. Археолог больше ни слова по этому поводу не сказал. Остальное будет выставлено в музее по отдельности, как “образцы ювелирного искусства XIX династии”.
- Я помогу вам продать их, - совершенно серьезно пообещал Алджернон и улыбнулся. – Но только не туристам. Я знаком с несколькими почтенными состоятельными коллекционерами, которые знают цену историческим реликвиям.
В этот миг Фрэн любила его.
- Считайте это вознаграждением за вашу большую помощь в моей работе, - сказал археолог.
Она покачала головой и даже прослезилась.
- Дорогой Алджернон…
- Я все понимаю, - оборвал он ее излияния, может быть, покаянные. – Хватит об этом, Фрэн.
Вскоре после этого ученые доложили о своих выводах смотрителю музея. Алджернон позволил больше половины времени говорить своей подопечной. Господин Аль-Расул слушал девушку внимательно и вдумчиво, кивал.
- Это правда, что вы превосходно читаете по-древнеегипетски? – вдруг спросил араб совсем не о том, о чем она докладывала. Фрэн растерялась. Признаться… или нет?
- Да, я хорошо читаю на этом языке, господин Аль-Расул, - скромно подтвердила она наконец, боясь показаться как недостаточно квалифицированной, так и… слишком квалифицированной. Ей совсем не нравился внимательный взгляд этого восточного человека.
- Очень хорошо, - только и сказал смотритель Каирского музея, оставив при себе какие-то выводы, которые сделал насчет женщины. – Вы можете работать с доктором Бернсом.
Как будто и разрешение дал, и похвалил. Фрэн, не зная, как правильно реагировать на это, поклонилась. Аль-Расул кивнул.
- Вы сделали окончательные выводы насчет первой мумии? – спросил он не ее, а Алджернона, как будто это с ним сейчас разговаривал. Но Фрэн знала, что ее таланты взяты на заметку – хотя воспитание и не позволяло арабу наружно уделять много внимания женщине.
- Да, господин Аль-Расул, - сказал археолог. – Мумию жреца Нечерхета можно готовить к выставке. Насчет ее возраста и личности этого человека у нас с мисс Грегг сомнений нет.
- Хорошо, - сказал смотритель. – Просто превосходно.
Он улыбнулся – арабы были очень серьезным народом, и такая демонстрация эмоций означала действительно большое удовлетворение.
- К работе над вторым экспонатом вы вернетесь завтра? – уточнил араб, не возвращаясь к своим планам насчет мумии Нечерхета. – Зал будет в вашем распоряжении. Вы можете прийти с мисс Грегг.
- А может ли мисс Грегг получить разрешение работать в музее самостоятельно? – вдруг спросил Алджернон.
Неожиданно как для господина Аль-Расула, так и для Фрэн.
Эта просьба египтянину не очень понравилась – но, ввиду исключительных обстоятельств, он уступил. Фрэн понимала, что ей оказано большое доверие и большая честь.
Фрэн и Алджернон с улыбкой переглянулись. “Второй экспонат” остался в зале, а его драгоценности сейчас лежали в сумке археолога.
- До свидания, - попрощался ученый. Араб почти почтительно склонил голову. Тогда Алджернон взял под руку свою помощницу, и они направились прочь.
- Куда теперь? – спросила Фрэн.
Он приложил палец к губам.
- Сейчас я провожу вас до дома, а потом пойду к себе.
Алджернон коснулся своей сумки, и Фрэн кивнула, не решаясь ничего говорить вслух. Вдруг ей стало страшно за своего друга.
- А потом что?
- Вы отдыхайте, а у меня будут еще кое-какие дела, - сказал Алджернон.
- Погодите.