- Погляди, Фрэн.
Она сидела в постели, бледная и вялая – ночь после начала работы с книгой очень вымотала ее; в две последующие ночи Фрэн мало спала. У археолога было чувство, что она просто боится засыпать… как будто что-то может повредить ей. Алджернон сокрушался, что жена ничего не запомнила, но сознавал, что силы, с которыми она имеет дело, ему неподвластны. Но при виде готового снимка Фрэн ожила, приподнялась – на щеках зацвел румянец.
- Боже милостивый.
Разумеется, Алджернон сделал не по одному снимку каждого включаемого в работу отрывка; и два последние были безупречны. А вот первый…
Папирус окружал какой-то белый ореол – во всяком случае, таким он представлялся на черно-белой фотографии. А вот справа на фотографии, несомненно, запечатлелось…
- Элджи, это Дарби, - в ужасе сказала Фрэн. – Вне всяких сомнений.
Алджернон подумал, что не только ученым, а и простым людям нельзя вне всяких сомнений установить личность по краю воротничка, прически и уху – вот все, что получилось на снимке. Но то, что это срезанное изображение человека, сомнений не вызывало.
Полупрозрачное светлое изображение мужчины в деловом костюме, с волосами, расчесанными на пробор… молодого человека. Как будто негатив. В самом деле, очень похоже на Дарби.
- Он умер, давно умер, - сказала молодая женщина.
Фрэн смотрела на мужа с таким видом, точно ждала от него опровержений – но он ничего не опровергал голословно, а ее такие утешения не устраивали. Эта женщина во всем была необыкновенной.
Она открыла рот и сказала совсем не то, чего он ждал.
- Элджи, спрячь этот снимок получше. Он может нам пригодиться. Никому не показывай до поры до времени.
Алджернон кивнул, прекрасно ее понимая – нужно было сберечь эту картинку до тех пор, пока они не встретят людей, готовых выслушать их историю. Если это когда-нибудь произойдет.
Он отложил фотографию и присел рядом с женой, обняв ее.
- Если бы я только мог помочь тебе. Но я же ничего не знаю о том, что с тобою происходит…
Фрэн слабо улыбнулась.
- А я справлюсь, Элджи. Не беспокойся. Меня есть кому защитить.
Он пришел в недоумение от ее слов, едва ли не испугался; но Фрэн не могла или не желала ничего пояснять.
- Лучше принеси мне мои бумаги, отредактируем их.
Алджернон молча кивнул и подошел к ее письменному столу, который она оставила не так давно. Его очень тревожила слабость Фрэн в последние дни; Алджернон даже заикнулся насчет врача, но жена ответила, что эти расстройства не имеют никакого отношения к физиологическим. Вернее, может быть, физиологические и есть… но они наступили вследствие душевных. И потому обычные лекарства ей не помогут.
Да, он догадывался – но бездействовать было очень тяжело.
Алджернон устроился рядом с ее постелью на стуле, глядя в ее рукописи; то, что он уже успел проглядеть, не вызвало у него никаких нареканий. У Фрэн быстро развился собственный стиль, изящный научный стиль изложения, похожий на его собственный; а что до фактографической точности и тонкости анализа, она была не менее строга к себе, чем он сам. Идеальная жена и помощник.
Если бы не… “это”.
Но ведь Алджернон и выбрал ее “поэтому”.
Они около часа обсуждали их общую работу, и наконец перед Алджерноном вырисовался окончательный вариант его книги. Он был глубоко удовлетворен… и как-то опустошен, как всегда после завершения плодотворного труда. Теперь им предстоит наименее творческая и наиболее трудная задача – протолкнуть эту книгу в печать. Алджернон увидел перед собой обвиняющее лицо Андерсона, и в нем поднялись отвращение и гнев – Андерсон повел себя так, как и следовало ожидать. Так повел бы себя любой убежденный материалист – но не крупный ученый, каким его считают.
Но пока Алджернон заставил себя отбросить уныние. Он улыбнулся утомленной жене.
- Фрэн, поздравляю тебя, дорогая. Мы сделали это!
Фрэн засмеялась. Она не хуже его понимала, что сделали они только малую, самую приятную часть.
- Элджи, давай съездим к маме. Я понимаю, что тебе она не нравится, но…
- Мои предпочтения не самое главное, - быстро ответил Алджернон, почувствовавший вину при упоминании миссис Грегг. – Конечно, съездим. Давно пора.
***
Миссис Грегг определенно не ждала гостей.
Может быть, потому, что слишком глубоко уверилась в отсутствии совести у дочери – а может, потому, что вычеркнула “одержимую” безбожницу из памяти. Фрэн сомневалась, что мать открыла бы ей, если бы догадалась спросить, кто стоит на пороге – но, наверное, миссис Грегг была слишком озабочена, чтобы вспомнить об этом. Увидев Бернсов, женщина застыла посреди коридора, точно ей явилось привидение.
“Пожалуй, даже не одно”, - подумала Фрэн, сдерживая усмешку. Ей не было жаль мать в эту минуту; она ненавидела ее за неспособность принять дочь такой, какая она есть.
- Здравствуй, мама, - громко сказала Фрэн. – Ты позволишь нам войти?
- Зачем вы приехали? – спросила мать. – Что вам здесь нужно?
Фрэн хмыкнула, шагая вперед и увлекая за собой безмолвного мужа.
- Ну, например, навестить дорогих родственников, - сказала она. – Мой муж до сих пор не видел мою семью… только тебя, мама, и то ты с порога начала его оскорблять.
Миссис Грегг смотрела на дочь так, точно не понимала, чего от нее хотят – и не понимала, как избавиться от этого бедствия. Алджернон вошел следом за женой, и это был не такой мужчина, которого можно вытолкать за дверь.
- Мама, кто это приехал?
Звонкий голосок Кэти развеял общее напряжение. Нет – привел мать в ужас. Миссис Грегг ахнула, дернулась в сторону дочери, но было поздно: Кэти уже узнала сестру.
- Фрэнни!
Смеясь, девочка бросилась к Фрэн. Она еще не научилась религиозному догматизму и любила сестру такой, какая она есть.
- Где ты была? Почему так долго не приезжала? – воскликнула девочка. – Мама, вот видишь, Фрэнни приехала, - Кэти с торжеством обернулась к окаменевшей матери. – А ты говорила, что она долго не вернется!
- Я была в далекой жаркой стране, - улыбаясь, сказала Фрэн, присев на корточки рядом с сестрой. – В Египте. Ты слышала о нем?
- Да, мы в школе проходили, - сообщила гордая Кэти – ей исполнилось уже восемь с половиной лет, она была совсем взрослая!
- Там были цари, которые строили огромные пирамиды, правильно, Фрэнни?
Фрэн подняла глаза на мать – улыбка не сходила с ее губ. Молодой женщине казалось, что воздух вот-вот начнет потрескивать от ярости миссис Грегг.
- Правильно, милая, - сказала Фрэн. – Вот видишь – это мой муж, мистер Бернс, он ученый, который изучает Египет.
Кэти посмотрела на чужого мужчину и смутилась – но не очень. Алджернон ей сразу понравился.
- Здравствуйте, сэр, - сказала она.
- Здравствуй, - с улыбкой ответил Алджернон, осторожно взяв девочку за руку. Кэти несколько мгновений позволяла держать себя за руку, потом все же застеснялась и отодвинулась. Она снова повернулась к сестре.
- А ты что-нибудь привезла мне из Египта? – спросила Кэти.
Она заметно огорчилась, когда Фрэн мягко покачала головой.
- А почему?
- В следующий раз обязательно привезу, - обещала Фрэн. – А может, ты поедешь со мной. Хочешь?
- Очень хочу!
У Кэти был такой вид, точно она готова была прямо сейчас ехать в этот сказочный Египет. Да она и была готова. Ах, детство, счастливое время!
- Да никогда! – выкрикнула миссис Грегг, которая наконец обрела дар речи.
Она шагнула вперед и буквально вклинилась между двумя своими дочерьми, вызвав недовольный вскрик младшей.
- Что ты себе позволяешь!.. – крикнула белая от ужаса и ярости женщина. – Как ты смеешь говорить такие вещи моей дочери! Уходи немедленно!..
Фрэн чуть было не стало ее жалко. Но жалость улетучилась, когда она осознала смысл материнских слов.
- Ты не забыла, мама, что у тебя две дочери? Мне кажется, что все последние годы ты об этом только сожалела.