Кончики её губ сами собой растянулись в улыбке – вот вечно он так делает! Наглый лис. Но приятно. Гермиона подняла глаза и придвинулась к парню.
– А представляешь, если мы добьемся его уничтожения? – мечтательно спросила она.
– Не верю, что это говоришь ты, – с деланным сомнением откликнулся Гарри. – А как же ценность, магический потенциал, этот, как его… научный интерес?
– Не верю, что это говорит человек, уничтоживший крестражи, – в тон ему ответила девушка. – Из-за этой штуки уже столько проливалось крови…
Они вместе взглянули на оружие, а потом друг на друга. Одно и то же чувство отразилось и в их глазах.
– Надеюсь, после слушания все эти непримиримые споры из-за купли-продажи, наследования и всего остального наконец затихнут, – уже серьёзно сказал Гарри.
– Обязательно, – заверила Гермиона, снова опустилась к пергаменту и немного нахмурилась: – Боюсь, сегодня не успею закончить…
– Тебе чем-нибудь помочь?
На секунду она растерялась – Рон в таких случаях обычно начинает её корить, – но быстро взяла себя в руки.
– Что? А, нет, конечно, возьму домой на выходные. – Гарри удивленно вскинул брови, и она пояснила: – Министр сам разрешил делать что угодно, лишь бы добиться успеха. Кстати, может заглянешь к нам с Роном? Давно мы все вместе не собирались…
От её внимания не ускользнула странная перемена в лице Гарри, но она не стала спрашивать и лишний раз думать, что не так. Гиблое дело – копаться в чужой душе, можно и погрязнуть. Если у друга много дел или совсем нет настроения, то ничего страшного, она понимает. Жаль, что только Рон не всегда, потому, кажется, и такой ворчливый в последнее время.
– Ну… может, и загляну, – неуверенно согласился парень, поднявшись, вспомнил про какие-то дела и ушёл.
*
Удар оборвал её крик. Копье пронзило грудь, и боль расползлась по всему телу. Стало трудно дышать, пальцы совсем не шевелились. Время сократилось до секунд. Слух уловил чей-то вскрик, перед глазами пронеслась вспышка. Обидчик уклонился и взмахнул палочкой.
– У грязнокровки нет на него прав! – воскликнул он и схватился за древко копья.
Ей показалось, что её подкинуло, и стало совершенно легко – больше ничего не чувствовать и ни за что не переживать. Она стала наконец свободна, остался только какой-то шаг, чтобы… Кто-то вцепился в неё с такой силой, что ресницы дрогнули, и взору предстал расплывчатый образ друга.
– Гермиона, держись, пожалуйста!.. – склонившись, в отчаянии просил Гарри. – Я без тебя не…
Ей не верилось. Хотелось поднять руку и приложить к его влажной щеке. После битвы с Волан-де-Мортом он выглядел таким измотанным и сильным, а сейчас… таким слабым и ранимым, словно перестал быть собой или вдруг открыл ей какую-то неведомую сторону. Она не успела поразмыслить и понять. Рука не послушалась, её губы едва дрогнули, и она лишилась чувств на руках парня.
*
– Привет.
Гарри сидел совсем близко и держал её руку в своих ладонях. Она видела и его робкую улыбку, и цветы в вазе рядом, но не могла улыбнуться. Тревога сжимала грудную клетку.
– А… Рон? Где он? – осторожно спросила она.
Неужели злоумышленник использовал его образ потому что?..
– О, не беспокойся, он цел, – тут же заверил Гарри и немного озадачился: – Просто… э-м, по-моему, они с целителем затеяли какой-то разговор… Может, мне его позвать?
Она с облегчением выдохнула и кивнула. Значит, обошлось. Гарри вышел из её палаты, и какие-то минуты ей думалось, что всё плохое позади. А затем пришёл Рон и остался у изножья, мрачный, точно новости хуже некуда, и пугающий таким тягостным молчанием.
– Что… В чём дело? – обеспокоилась Гермиона.
– Сдалось тебе это копьё? – начал с упрёка Рон. – Лечение теперь только затянется! Ты хоть знаешь, сколько стоят ингредиенты для тех зелий, которые целитель назначил?
– Но…
– Но ты же упрямая, да? Вбила себе в голову доказать всем свои способности, и что из этого вышло? Даже в моей семье реликвий не касаются! Это, как там у вас говорят… свято! Вот! А ты? Притащила эту дрянь в наш дом и нарвалась на!..
Его слова, точно грубо обозначавшие её место, резали по сердцу. Ей стало трудно дышать, не то что говорить. Слёзы сами собой образовались на глазах, но Рон не заметил. Закончил нотацию насчет магического мира и его порядков, поморщился и даже не подошёл к ней, точно пока брезговал прикасаться. Гермиона смотрела на закрытую дверь, и её губы подрагивали.
*
– Прости… Я не хотела, просто…
Она так и застыла, близ него, вся дрожа и стыдливо отведя глаза. Было жутко неудобно, но при этом не получалось совладать с собой – увериться, что это действительно он, что эти же крепкие руки, желавшие её обнять, не ударят или не удушат.
Рону стоило больших усилий, чтобы снова не обрушиться.
– Да пожалуйста! – резко сказал он и ушёл на кухню.
Девушка обхватила себя за плечи холодными руками и повернулась к гардеробу. Одинокая фигура в зеркале вся сжалась и тоже не могла отыскать ответа.
*
– Гермиона? Гермиона, ты?.. Что ты там делаешь?!
Гарри тут же отодвинул стул и опустился к ней под стол, настолько близко, что его плечо прижалось к её плечу.
– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил он.
Хотелось столько всего ему рассказать… начиная с Рона, которого она боится на уровне инстинктов, и заканчивая коллегами, которые направляют в её адрес пальцы, но она не смогла разомкнуть губ и признаться в таком количестве слабостей. Сдерживая слёзы, просто покачала головой и обессиленно уронила её на плечо друга. Гарри осторожно приобнял.
– Не бойся, я буду рядом на слушании, – заверил он и тут же твёрдо прибавил: – Маркус сядет на всю жизнь! И это треклятое копье будет уничтожено! Обещаю. Оно никому не принадлежит, и больше ничья кровь из-за него не прольётся.
Ей очень хотелось в это верить, но до ужаса пугало публичное выступление: доказывать твердолобым волшебникам, для которых, как сказал Рон, реликвии святы, что они ошибаются, и копье опасно, выглядеть перед всеми этими людьми беззащитно и нелепо. Она совершенно одна, и её руки стиснули ладонь парня, точно умоляя таким простым жестом о поддержке.
– Э-м… может, чаю? – помолчав, предложил друг, заставив кончики её губ впервые дрогнуть за день.
*
Тело точно оцепенело и перестало слушаться. Навалилась такая слабость, что не открывались даже глаза. Она так и лежала, только дыша и иногда улавливая голоса.
– Как она? Что сказал целитель?
– Приступ, что же ещё. Столько раз твердил ей не лезть в это гиблое дело, но нет же…
– Рон!
– Да что?! Кто в итоге станет посмешищем, а? Представляю эти разговоры… – будущая миссис Уизли уже доказала, что ничего не смыслит в магическом мире, и позорно провалила дело с эдельвийским копьём. А вот и она! Видите? Да, вон та…
– Этого не будет! Я сам выступлю на слушании от её лица.
– Ты не можешь, она…
– Могу, у меня есть право! Вот. Видел?
– Но… Откуда?!
– Мы договорились ещё год назад подписать друг другу бумаги на случай, если…
– То есть вы ещё год назад подозревали, что где-то встрянете?!
– Конечно же нет! Это… просто мера предосторожности.
– А, ну да, узнаю Гермиону. Это же она придумала? Да не отвечай! И так понятно. Вот сам и возись, раз взялся, а я на слушание ни ногой, не хватало, чтобы ещё и меня посчитали ненормальным…
*
– Ты точно всё сделал по рецепту?
– Ты во мне что, сомневаешься?!
– Нет, я… Прости…
Гермиона опустила глаза к стакану в руке парня и погрустнела. Наверное, она его замучила… То внезапная тяжесть в её груди, от которой невозможно дышать, то приступы паники, когда сложно определить, кончилось ли нападение или как…
– Так ты будешь пить или нет? – нетерпеливо спросил Рон.
Бедный… возится с ней, сидит, приносит зелья… Она кивнула и забрала стакан. Испила, поморщилась и вернула. Снова заболела голова – то ли так действовало зелье, то ли всё ещё отзывался остаток силы копья… Она совершенно не могла в таком состоянии думать и снова опустилась на подушку. Рон заботливо накрыл, и её рука перехватила его за запястье.