– Посидишь со мной?
Он скривился, но всё же уселся рядом. Гермионе подумалось, что он мог бы её хотя бы поцеловать, но Рон почему-то не наклонился. Неужели так оскорбился из-за прошлого раза, когда она не смогла вынести его близости? Неужели его больше заботила похоть, и совсем не осталось места для теплоты и нежности? Её сердце молча обливалось кровью. Она закрыла глаза и сразу же ощутила, что её ладонь лишилась поддержки.
Она засыпала, когда открылась дверь, и послышались голоса. Гарри явно был возбужден, Рон нисколько не разделял его радости.
– Она уже уснула, потом расскажешь, – хмуро бросил он.
– Уверен, она тоже обрадуется! – заявил Гарри. – Ты бы видел их лица, когда я зачитал с пергамента Гермионы прецедент двадцатого года!..
Он их одолел, титаническим усилием не поддаваясь сну, поняла девушка и криво улыбнулась. Копьё всё-таки уничтожат, и больше не бывать очередным спорам и стычкам за право владения.
– Да-да, я понял, давай потом, ладно? Мне пора. Спасибо, что согласился подменить.
В её сознании что-то шевельнулось, и она отметила странность – Гарри зашёл не только, чтобы поделиться новостями. Ей захотелось удержать этот момент в голове, но она не смогла и заснула.
*
У Рона явно что-то произошло. Он был в бешенстве и совершенно не обращал на неё внимания, переживая какой-то внутренний конфликт.
– Что случилось? – встревоженно спросила Гермиона, присев на диван рядом.
– Ничего, – буркнул он и уставился в сторону, но заботливый взгляд девушки проник даже сквозь плотную завесу мрака души. – Просто меня не взяли.
– Куда?
Рон не услышал.
– Сперва сами же пообещали, пригласили на отборочные испытания, а потом… – он резко махнул рукой. – Лживые твари! Я уже и деньги истратил на…
Их взгляды встретились, и Гермиона прочитала в лице парня замешательство.
– На что истратил?
– Да не важно! Что ты докопалась? Зелья тебе? Сейчас налью.
Не желая больше продолжать этот разговор, он поднялся и поспешил на кухню. Гермиону одолели странные мысли, и ей припомнился недавний момент с Гарри. Рон от неё что-то скрывал, и от этого сделалось грустно. Разве она его осуждала, чтобы так себя вести?
– Вот.
Рон вернулся со стаканом, но вместо того, чтобы его принять, Гермиона вдруг взглянула парню в глаза и задала вопрос, который до этого казался не таким уж и важным.
– А где ты был, когда Маркус на меня напал?
Стакан тотчас выскользнул из руки Рона, он так нахмурился, что Гермиона сильно пожалела о том, что спросила, но было уже поздно. Немногим погодя она расстроенно лежала в постели, осужденная за наглость, и сдерживала слёзы. Да, у Рона было важное дело. Он совершал какую-то сделку, но она не понимала из этого только одного – зачем он с ней так грубо? – и уткнулась лицом в подушку.
*
Она пришла, чтобы отвлечься. Чтобы заняться каким-то делом и выкинуть из головы недавний визит к родне жениха. Гермиона смотрела в бумаги, но не могла вникнуть ни во что. Как же на неё смотрели будущие родственники… с недоумением или осуждением. Что бы она не делала, ей так и не избавиться от известного всем клейма, которое время назад было выведено и на её руке. Она совершенно другая, и мало кто её понимает. А может и не понимают вовсе? Её глаза снова опустились к конверту на столе, и строчки послания стали расплываться. Она отвернулась, чтобы утереть слёзы. У неё не осталось даже права выбора. Только забвение. Но почему, почему никто не понимает, чем это чревато?
– Привет.
В этот раз Гарри постучал, точно с чего-то решил, что утратил добровольно отданное ему право.
– Гермиона?
А если и он также считает? Что она слабая и до жути упрямая, что ей никогда полноценно не стать частью магического сообщества? Нет, она закачала головой, только не это. Гарри её единственный настоящий друг, и его честного ответа она просто не вынесет.
– Прости, мне надо бежать, – стараясь не встречаться с ним взглядом, она соврала, и поспешила прочь из своего кабинета.
*
Рон возился на кухне, когда она прошла мимо и опустилась на диван. Совсем не осталось сил, чтобы что-то ему сказать, и она сомкнула глаза. Ей снова виделся тот день. Гостиная, в которой она продолжала работать. Знакомый и в то же время незнакомый парень, которого она впустила, и слишком поздно поняла, что не так.
Её разбудил собственный же крик.
*
Гермиона так и лежала, одолеваемая множеством разных воспоминаний. Если всё это должно было её отрезвить и вернуть в пучину отчаяния, то произошло совершенно обратное. Во всём: в каждом мгновении, словах или взглядах – она вдруг рассмотрела то, что так долго от неё ускользало. Открытие, которое она совершила недавно. И если до этого её мучили сомнения, угрызения совести и всякие другие сложности, то теперь они рухнули без остатка. Она осторожно приподнялась и встретилась с Роном взглядом.
– Ну? – требовательно протянул он, явно ожидая, что она наконец оценит, сколько он перенёс и сделал для неё.
И она это оценила. Молча развернулась и отправилась к двери. Ей страстно захотелось только одного – заглянуть в заботливые изумрудные глаза и убедиться, что в том самом сердце для неё ещё осталось место.
========== 5. ==========
Наутро чувства немного затихли. Остались тяжким грузом на сердце и вновь вылились в некоторую апатию. Совершенно не хотелось ничего делать и никуда идти. Не вести никаких разговоров, ни с кем не встречаться. Гарри написал короткую записку о том, что приболел, и отдал Пышке. Маленькая сова почувствовала себя важной птицей, выпятила грудь и сорвалась с места, чтобы исполнить поручение хозяина. Он сам вернулся в гостиную и хмуро уставился на учиненный беспорядок. Можно было, конечно, позвать Кикимера… но стало совестно приказывать ему с таким разбираться. Гарри тяжко вздохнул, достал волшебную палочку и принялся поочередно чинить каждый предмет: вазу, камин, полки, шторы, люстру…
Он остановился чуть погодя и закрыл глаза. Нужно было лишь сосредоточиться и совершить то, что ему по идее было по силам.
– Репаро, – снова он произнёс и в этот раз плавным, уверенным движением обвёл волшебной палочкой всю гостиную.
Порядок был восстановлен. Для удобства новых птиц волшебник превратил один ненужный шкаф у стены в подобие дерева, вернее, его половины.
– Ух-ух, – откликнулся филин и вцепился когтями в толстую ветку.
– Пожалуйста, – бросил Гарри.
Он вышел в коридор, поправил и вернул пустую раму, где раньше находился старый волшебник, на стену. На этом вроде бы больше ничего не осталось от недавнего погрома. Гарри ещё раз прошёлся, чтобы убедиться, что всё исправно, затем отправился наверх. Побитый вид в зеркале напомнил ему о Роне, и он криво ухмыльнулся, мстительно представляя, как, наверное, больно тому было, когда в него вцепились острые когти филина и его светлой подруги. Не позавидуешь. Поняв, что и самому не помешало бы что-то сделать – не дело с синяками оставаться и терпеть боль – он сходил за лекарствами и осторожно обработал последствия стычки. После лечения сделалось немного лучше. Но душевная мука никуда не уходила. Гарри сидел на кухне и разглядывал скудный обед. Есть тоже не хотелось. Он отмахнулся и снова подался наверх. Развалился на кровати и не заметил, как заснул.
Разбудил Гарри внезапный вскрик. Он подскочил с кровати и тут же вздрогнул – за спиной раздался хлопок.
– К хозяину его подруга, – доложил Кикимер с тенью злорадства в тоне. – Забилась на кухне, – и на этом исчез.
– Подру?.. О, нет!
Как ужаленный, Гарри выскочил из спальни и помчался по лестнице вниз, а там и на кухню.
– Гермиона!
– Гарри!
Она сидела под столом, закрываясь руками от круживших над ней хищных птиц. Филин с нового захода точнее прицелился и собирался вцепиться в её руку, но Гарри взмахнул палочкой.