Он был темноволосым, с серыми глазами, и суровыми чертами лица. Он чем-то напоминал ей Кориолана, но так скоро она не смогла понять, чем именно.
— Сейн, сколько раз я должен доводить до твоего сведения, что после охоты дорога сразу на кухню, теперь на этажах будет смердеть дичью, — довольно холодно и четко произносит он.
Сейн словно не замечает суровости брата.
— Элдер, правило первого знакомства с новыми членами группы придумал ты, а не я, поэтому вот, пожалуйста, знакомься, — делает он шаг назад, и Люси Грей попадает под полное внимание главного в этом месте.
Элдер держит спину иглой, точно по военной выправке, заведя две руки в замок на пояснице. С высоты своего роста он смотрит на Люси Грей почти с отвращением, если не с пренебрежением. Какое-то время они все молчат, и девушка покрывается мурашками.
— Что умеете делать? — спрашивает он тоном, на который невозможно не ответить.
— Петь, — не задумываясь, отвечает она.
Элдер смотрит на девушку долгим, изучающим взглядом.
— Что ж, возможно, всем нам сейчас не хватает немного музыки в жизни, — снисходительно произносит он. — Ваше имя?
Люси Грей хочет ответить незамедлительно, но что-то невидимое, неосязаемое ее останавливает. Видимо, прошлое, которое никак не отпускает. Или будущее, которое тянет к себе. Если Люси Грей — призрак, значит, живому человеку не стоит носить это имя. Мама бы с ней согласилась.
Мама. Она бы гордилась тем, что ее дочь носит ее имя.
— Альма, — вздернув подбородок, отвечает она. — Меня зовут Альма Грей, — и протягивает вперед руку.
Он смотрит на протянутую руку, но свою не вынимает.
— Элдер Койн, — чуть кивает он. — Добро пожаловать в Дистрикт Тринадцать.
========== Глава IV. “Спой нам!” ==========
— Ты ему понравилась, — замечает Сейн, когда они снова заходят в лифт.
— Издеваешься?
Люси Грей Альма все еще чувствует дрожь вдоль позвоночника после встречи с Элдером, и это неудивительно. После сухого приветствия, он не удостоил внимания ее протянутую для рукопожатия руку и, велев брату все ей здесь показать, удалился дальше вести прерванный диалог.
Такого холодного приветствия она еще не получала, хотя она артистка, и публика была у нее всякая. Столь тяжелой не было никогда.
— Нисколько! — заверяет ее парень и жмет на кнопку лифта. — Он просто… Он такой, понимаешь? Тяжело с людьми сходится.
— При этом он всем здесь заправляет?
— Верно. Скажу больше, мы сами его выбрали.
Лифт дрожит, пол трясется, и Альма инстинктивно хватается в поисках опоры за запястье Сейна. Тот чуть улыбается. Девушка опускает руку и разглаживает без надобности подол платья.
— Логики совсем не наблюдаю, — проигнорировав случившееся, отвечает ему девушка.
— Ты потом узнаешь его получше, как и все остальные, — жмет Сейн плечами. — Но это будет потом, а пока я в двух словах проведу тебе экскурсию, и начнем мы с кухни, потому что Элдер будет не доволен, если я еще хотя бы пять минут с тушками кроликов буду бродить по блокам.
Пока они идут, Сейн быстро вводит ее в курс дела, и Альма постепенно понимает, что, может, от гнета Капитолия Дистрикт Тринадцать и избавился, только это не помешало ему самому придумать контроль нового уровня.
Альма сбивается со счета блоков после десятого согнутого пальца и принимает решение запоминать все на практике, а не сейчас. Сейн ведет ее по серым коридорам, указывая то в одну сторону, то в другую. Подземный мир большой, только людей в нем совсем не видно.
— Где все жители? Мы почти никого не встретили.
— Все на заданиях, — просто отвечает он. — Каждое утро мы получаем расписание и следуем ему. Дистрикт Тринадцать — это организм, и мы следим, чтобы все органы хорошо работали.
Альма хмурится, но согласно кивает. Стратегия Элдера Койна вырисовывается все отчетливее, но что-то не дает Альме покоя.
— Сейчас на кухню отдам дичь и покажу тебе, где ты будешь спать, — продолжая идти спиной вперед, произносит он. — Оливия, душа моя, я не с пустыми руками!
Альма Грей никогда не видела людей в теле. Все постоянно недоедали, выживали и едва находили средства для существования, но главная повариха Оливия выглядит так, словно лишений в жизни никогда не испытывала.
Ей почти завидно было видеть на пухлых щеках поварихи здоровый алый румянец от жарких плит, сияющие глаза, сильные руки и женственное тело с хорошими формами. Альме порой стоило больших трудов смотреть на свое угловатое, костлявое тело в зеркало. Хорошо, что зеркал в ее жизни было не так много.
— Сейн! — разводит она в сторону руки. — Вы сегодня с Громилой нас порадовали, чего греха таить! Верно, леди?
Около семи девушек вразнобой начинают кивать и смеяться, приветствуя Сейна и кокетливо сверкая глазками. Альма понимает, что Сейн среди этого ограниченного мира — точно живая роза в разгар зимы. Симпатичный, обаятельный и, что самое главное, доступный.
Альме Грей кажется, что попытки расположить к себе Элдера Койна эти девушки оставили еще в самом начале, хоть он является самой удачной партией. Альме не нужно смотреть на остальных, она уверена, что это так.
— Добрый день, леди! — приветствует всех Сейн и кладет на столешницу семь тушек кроликов. — Кто мне скажет, насколько потрясающая будет сегодня на ужин похлебка?
— Самая потрясающая, Сейн! — тут же выскакивает единственная светленькая девушка из всех остальных.
Еще одна генетическая удача. Альма уверена, что девушка чувствует себя особенной, поэтому такая смелая и легко идущая на контакт с Сейном. Скорее всего она уже представляет, как назовет их кудрявых светловолосых детей. Альма чуть морщится от этих мыслей.
— Это очень радует, Бекки, — не скупится на улыбку Сейн. — Леди, мне придется вас покинуть, но мы все обязательно увидимся за ужином!
Сейн также передает так называемой Бекки сумку с плеча и что-то шепчет, чуть склонившись вниз. Она улыбается и принимает ее, после чего вынимает оттуда кулек с дикой земляникой. Альма помнит, как они нашли полянку буквально за час до прихода в Тринадцатый, и заметила, как Сейн набрал несколько таких кульков.
Вот, значит, для чего.
— До вечера, леди!
— До вечера, Сейн! Забегай почаще! — в унисон реагируют девушки.
Как только Сейн подходит к Альме, берет ее мешок и, приобняв за плечо, ведет к выходу, Альма чувствует, как несколько пар глаз прожигают в ее спине дыры. Зря он так сделал. Теперь подруг на кухне ей не завести.
Они снова заходят в лифт, и Альма тактично делает шаг в сторону, вынуждая его опустить руку. Она снова молчит и слушает, а Сейн рассказывает, параллельно вбивая что-то на экране в прямоугольной коробочке. Альма решает запомнить о нем две важные вещи: младший брат Элдера не умеет молчать и имеет друзей в каждом углу Тринадцатого Дистрикта.
— Ты правда поёшь? — как бы между делом спрашивает ее Сейн.
— Да, — отвечает она, следуя за ним по серому коридору, кажется, двенадцатого яруса. — Умею играть на музыкальных инструментах, знаю очень много песен и баллад. Многие сочинила сама.
— Это очень здорово! — искренне восхищается он. — Где ты выступала? Это была какая-то труппа или… В каком Дистрикте разрешена музыка?
Альма знает, что интересуется он искренне, но рассказывать о себе она не станет. Она надеется, что здесь у них телевизоров нет, и никто не знает, что она участвовала в Десятых Голодных Играх. Пока никто из них не обращает на нее никакого внимания, и это радует.
В Дистрикте Тринадцать нет Люси Грей, нет победительницы Десятых Голодных Игр и нет бывшей возлюбленной Кориолана Сноу. Здесь есть Альма Грей, и ей придется придумывать новую историю своей жизни, которая никак не будет пересекаться с призрачной жизнью девочки из баллады.