- А я вообще не пойму, что этот мезавец делает на адвокатском месте? - раздался после долгого молчания голос ниоткуда.
- И вправду?! - Председатель поглядел на зама.
Стремительно вбежавший из задней двери пожарник пронесся, грохоча сапогами по проходу, взбежал на помост и, ухвативши зама крепко за воротник, выволок его с адвокатского места. Через секунду зам уже сидел между Антоном Варфоломеевичем и бывшим профессором Тудомским. Пожарника же словно корова языком слизала.
Воспользовавшись паузой, встал со своего места целитель.
- Я должен заявить многоуважаемому суду, что мой пациент находится в невменяемом состоянии, - сказал он. - Это глубоко и тяжело больной человек, с подорванной непомерным трудом психикой. Он может не выдержать процесса.
Антон Варфоломеевич воспрянул духом, слова целителя пролились на него божественным нектаром.
- А чэго ж он, эсли балной такой, - снова вскочил с кресла гость с Востока, топорща при этом усы и округляя свои масленистые глазки, - чего ж он сэбя в жэртву науке отказался принэсти? Эсли он балной, значит, он обрэчен все равно! А он отказался!!!
Председатель приказал вывести вон усача, что и было сделано.
- А вы, уважаемый доктор, займите-ка пока место адвоката, вам оно к лицу, - сказал он после того, как масленоглазого выдворили из зала. - Пациент ваш прошел медицинскую экспертизу, поводов для тревоги у нас никаких нет.
Целитель гордо прошествовал к столику справа от судей и сел за него, величаво откинув голову назад.
- Продолжим. - Председатель улыбнулся Антону Варфоломеевичу. - Для нужд лабораторий за последние годы было выписано бытовой радиоаппаратуры, как отечественной, так и зарубежной, на сумму сорок семь тысяч рублей и тридцать пять тысяч в инвалюте всего. Скажите, какое имеет отношение бытовая техника - телевизоры, магнитофоны, видеомагнитофоны и прочая - к тому направлению, которым вы занимались.
- Самое прямое, - ничего не разъясняя, ответил глухим голосом Антон Варфоломеевич.
- Хорошо! Я не специалист, оспаривать не буду. Поставим вопрос так - где эта аппаратура находится сейчас?
Баулин промолчал.
- По нашим сведениям - в вашей квартире и квартирах лиц, обеспечивающих вам свое покровительство, не так ли?
- Так, так! - озлобленно выкрикнул Тудомский.
- Не вас спрашивают, - голос ниоткуда дрожал.
- Да чего уж - вам виднее. - Антон Варфоломеевич решил, что отпирательство бесполезно.
- С этим решили, хорошо. - Лицо председателя стало еще румяней. - Я думаю, мы больше не будем останавливаться на таких мелочах, как эта пресловутая аппаратура, спортивное снаряжение, книги, стройматериалы и тому подобное, а? - (Все согласно молчали.) - Ведь если мы начнем говорить об этом так же подробно, то просидим тут до второго пришествия. - Он похлопал по папке и продолжил: - Здесь все записано. Так вот, вместе с уже названным ущербом, в сумме то есть, все это составляет в переводе, конечно, на наши деньги - семьсот девяносто тысяч триста один рубль и те же шестьдесят семь копеек.
Зал дружно ахнул.
- Но пройдем теперь к опросу свидетелей. - Председательствующий умерил пыл публики. - Впустите первого.
Вошел почему-то Иван Иваныч со сложенными за спиной руками и в сопровождении двух молодцов в штатском. Антон Варфоломеевич злорадно усмехнулся, потер ладоши, взгляд его приобрел хищное выражение.
- Фу-у! - воскликнул председатель. - С этим делом мы уже покончили, ну сколько можно!
- Наверное, ему есть что сказать, - дал о себе знать голос ниоткуда.
- Тогда пусть скажет, - смирился председатель. Иван Иваныч прошел вперед, упал перед судом на колени и, глядя на судей, но не глядя на Антона Варфоломеевича, затряс в его сторону скрюченным пальцем.
- Это все он, - на верхней ноте завел Иван Иваныч, - аферист и подлец, это он опутал меня своей липкой паутиной!
- Ну-ну, не скромничайте, пожалуйста, - улыбнулся ему председатель, - и в выражениях, я вас очень прошу, помягче немного.
- Слушаюсь, - покорно проговорил Иван Иваныч. - Тут все дело в том, что гражданин Баулин прямого выхода на промышленность почти не имел, это может подтвердить каждый. Вот он и нашел лазейку в нашем министерстве.
- Лазейка - это вы? - ласково спросил прокурор.
Иван Иваныч глухо зарыдал.
Чем кончилась история с Иван Иванычем, Баулин так и не узнал, потому что его начало страшно тошнить и охранникам пришлось вывести подсудимого из зала суда.
Антона Варфоломеевича рвало в туалете в течение получаса. Ему казалось, что он умирает. Но все обошлось, и когда его вели назад в зал, Баулин увидел конвоируемого двумя автоматчиками Иван Иваныча. На том была полосатая каторжная роба, на руках и ногах его гремели в такт шагам кандалы.
А в зал из самого вестибюля тянулась до председательского стола длиннющая очередь. Во многих стоящих Антон Варфоломеевич узнавал толкачей-производственников. А когда он снова занял свое место, то услышал, как каждый из них, по мере прохождения освидетельствования, сознавался в том, когда и какие именно подарки он привозил подсудимому ныне Баулину, а тогда всесильному научному авторитету, чтобы получить в министерстве и НИИ нужное ему научно-техническое заключение. Длилось это невероятно долго.
Перед глазами Антона Варфоломеевича мелькали лица, фигуры, все мельтешило, кружилось, взбалмошный усач, высовываясь из-за дверей, орал что-то о непонятной жертве, так и не принесенной Баулиным науке, его выталкивали, но он протискивался вновь и вновь. Сверкающие мечи за спиной склонялись все ниже и ниже над головой Антона Варфоломеевича. Сидящий в президиуме Нестеренко сокрушенно покачивал головой и с искренним изумлением смотрел на Баулина. Петр Петрович грозил со своего места подсудимому пальцем, пучил глаза... а в конце концов взобрался с ногами на стол и, размахнувшись во все плечо, запустил в Антона Варфоломеевича каким-то бумажным комочком. Впрочем, до адресата тот не долетел, его перехватил на лету прокурор и, продемонстрировав всему залу с обеих сторон развернутую бумажку от мороженого, провозгласил чвучно: