Мередит понимала, что теперь пришел её черед поведать о своих чувствах и она не имела права отступать. "И я кормила своей ревностью фантома, " промолвила она сильным чистым голосом. "Я ревновала доктора Селию Коннорю. Я люблю Алприка, но я знаю, что я гораздо младше чем он я даже ещё не учусь в колледже. И у меня не было прежде и возможности взглянуть хоть одним глазком на настоящий мир, в котором живут и радуются обычные люди.Ведь, как все вы знаете я не была за пределами города, в котором выросла. А у Селии с Риком столько общего - у них обоих богатый жизненный опыт. Они образованные люди с интересами, которые заслуживают восхищение. И я вижу и знаю, что она очень нравится Аларику. Ведь она такая привлекательная. И не понаслышке умна и уравновешена. Я ревновала, поскольку питала страх, что она может попросту разрушить наше счастье. Еесли бы она увела его у меня, это бы означало, что Рик никогда и не был моим и я не в праве держать его. Да и украсть кого-то попросту невозможно." Нерешительно она улыбнулась Селии и буквально через мгновение Мередит была вознаграждена такой же легкой улыбкой. "Я желаю больше не ревн..."
"Берегитесь!" закричал Аларик. "Деймон! Стефан! Остановитесь!"
Мередит подняла глаза. Деймон и Стефан метались по всему гаражу, мимо линии свечек, мимо Аларика, пытающего сдержать их. Они вырвались из его захвата без особых усилий, даже не замечая его прикосновения, они отчаянно изо всех сил толкали друг друга. Не обращая внимания ни на что, кроме их сражения, они становились все ближе и ближе к фантому.
"Нет!" закричала Елена.
Деймон толкнул Стефана, и пяткой ботинка Стефан задел меловые линии небольшого круга, которые сдерживали фантома. Линии были стерты и круг был разорван.
С криком триумфа, фантом вырвался на свободу.
Глава 34
"Мы недостаточно ослабили ее!" Кричала Мередит друзьям по изгнанию Ревности. Фантом тем более, казалась сильнее, так как пересекла гараж в одном большом прыжке и ударила Мередит по лицу. Мередит почувствовала жгучую боль, увидела яркую вспышку света, и почувствовала как ударяется об стену. Ошеломленно, она отшатнушись, упала на колени.
Фантом вновь приближался к ней с улыбкой, которая казалось несколько смакующей что-то, предвкушающей нечто большее. На сей раз ей казалось, что всё происходит куда медленнее, чем это было недавно.
Заклинание должно было подействовать, хоть немного. Именно на это сейчас надеялась Мередит, хотя и не была она до конца уверена в правильности своих мыслей. Ведь знать точно сыграет ли что-либо тот момент, что она не договорила нужные слова до конца, она не могла.
Мередит схватилась за свой посох. Она не собиралась так легко и просто сдаваться. Аларик же назвал ее супергероем. Супергерои продолжают бороться, даже когда преимущество не на их стороне.
Она с силой и злостью ударила концом посоха. В эту раз часы долгой практики окупились сполна, потому что фантом, похоже, не ожидал удара, и вместо того, чтобы посох безвредно прошел через туман, Мередит поймала фантома в твердой форме, чуть выше груди. Лезвие открыла глубокую рану в груди фантома, и когда Мередит вытащила его обратно для второго удара, вязкая зеленая жидкость стекала с конца ее оружия.
Когда она снова размахнулась, удача Мередит кончилась. Фантом потянулась к ней, его рука двигалась так быстро, что Мередит не видела ее, пока фантом держала другой конец посоха. Острый с ядовитым покрытием, из серебра, дерева и железа, фантом держал с легкостью, а потом потянула.
Мередит начала скользить по полу гаража, быстро и беспомощно к фантому, и она лениво потянулась с другой стороны, чтобы поймать ее, насмешка презрения и гнева была на лице фантома. О нет, внутренний голос Мередит, словно лепетал, просил чего-либо другого. Всё не может кончиться таким образом.
Перед тем как коснуться Мередит, лицо фантома изменилось, внезапно оно приобрело растерянный вид. Она отпустила посох, и Мередит дернула его на себя, яростно, практически задыхаясь.
Фантом смотрела мимо нее, забыв о Мередит, по крайней мере на данный момент. Стеклянные зубы фантома обнажились, выражение страшной ярости было на ее зеленоватом лице. Пока Мередит наблюдала, мышцы в ее холодных твердых руках, казались, напряжены, затем растворялись в завитках тумана в форме руки, затем снова укреплялись все в той же самой напряженной позе. Она на может двигаться, поняла Мередит. Она повернулась, и посмотрела назад.
Миссис Флауэрс стояла прямо и высоко, ее пылающие голубые глаза застыли на фантоме. Она протянула руки к ней, на ее лице проступили сильные и решительные черты. Несколько прядей седых волос выпали из ее пучка, и торчали во всех направления как будто наэлектризованные.
Губы миссис Флауэрс беззвучно шевелились, и пока фантом напряженно двигалась, миссис Флауэрс тоже была напряжена, следя, как будто она изо всех сил пытался что-то удержать что-то непомерно тяжелое. Их глаза, синие хладнокровные и сосредоточенные и ледниково - чистый зеленый, были заперты вместе в молчаливом сражении.
Глаза миссис Флауэрс были непоколебимы, но ее руки сильно тряслись, и Елена не знала, как долго пожилая женщина могла продержатся и держать фантома под контролем. Недолго, предполагала она. Борьба с кицунэ забрала много сил миссис Флауэрс, и она еще полностью не оправилась. Она не была готова к новой драке.
Сердце Елены трепетало, билось как сумасшедшее. Она не могла просто стоять на месте, смотря на окровавленные фигуры Деймона и Стефана, находившихся на другой стороне гаража. Она не имела права на ошибку. Она должна сделать что-либо, но сейчас её действиями руководила исключительно паника. Когда девушка так нуждалась в возможности здраво мыслить.
"Мередит," голос Елены зазвучал настолько твердо и властно, что невозможно было не повиноваться ему. Все её друзья, как один обернулись к ней лицом, словно забыв о схватке между миссис Флауерс и фантомом. "Заверши свою часть церемонии."
Мередит наградила Елену слегка непонимающим поначалу взглядом. Но затем, не теряя и минуты, она бросилась закончить начатое. Зачастую именно это качество. Мередит восхищала её друзей. На неё можно было положится, как ни на кого другого. Ведь не смотря ни на что, она всегда могла взять себя в руки, чтобы закончить работу.
"Да, я давала много поводов фантому, когда ревновала. И он пользовался этим и набирался сил," Мередит произносила эти слова, глядя вниз на свою свечу коричневого цвета, которая всё ещё горела, "но сейчас я избавлюсь от чувства ревности и зависти."
Слова Мередит звучали искренне. И свеча погасла.
Фантом вздрогнул и поморщился, сердито сгибая пальцы. Темно-красная роза в ее груди потускнела к темно-розовому на мгновение перед очисткой в малиновый. Но... это не казалось ее поражением, казалось это лишь разозлило ее. Ее взгляд никогда не покидал миссис Флауэрс, и ее ледяные скульптурные мышцы по-прежнему рвались вперед.
Почти все свечи погасли. Только два пламя мерцали из синей и красной свечей, только две жертвы питающие фантома своей ревностью.
Таким образом, почти со всеми ее жертвами оторванными от нее, не должна ли фантом быть слабее? Не должна ли она быть больной и отбиваться?
Елена с непониманием обратилась к Аларику. "Рик," промолвила она шепотом. "Что сказано в книге? Разве заклинание не должно сработать прямо сейчас? Не должен ли фантом погибнуть именно в этот момент?"
Аларик снова смотрел на молчаливый поединок между миссис Флауэрс и фантомом, его кулаки и тело были напряжены, как если бы он мог каким-то образом дать миссис Флауэрс свои силы, и понадобилось немного времени — у нас нет времени, подумала Елена яростно — чтобы перетащить его внимание к Елене. Когда он это сделал, и она повторила свой вопрос, он посмотрел более аналитическим взглядом на фантома, и новое беспокойство прояснилось в его глазах.
"Понимаешь, я не совсем уверен," сказал он, "написанное в книге навело меня на такую мысль... В общем книга гласила, что "Каждое слово, произнесенное его жертвами искренне, каждое побежденное темное чувство, вернет жизнь, украденную фантомом. И его ожидает гибель от каждого честно промолвленного слова, которое будет сказано против него". Возможно, что это лишь риторика. Или человек, записавший данное заклинание, лишь слышал о ритуале, но сам не проводил и в глаза не видел его..." Он колебался.