- Рита, пожалуйста, соберись. Последнее усилие, нужно, загипнотизировать врача и медсестру. Пусть не делают никаких записей, а сами думают, что зарегистрировали тебя и вызвали милицию.
- Я не могу! У меня нет сил! – глаза девушки закрывались сами собой.
- Пожалуйста, Рита, я тебя очень прошу! Просто измени им память.
- Хорошо, - согласилась девушка, шмыгнув носом, - я попробую.
В кабинет травматолога Кравецкий зашел без очереди. При виде залитой кровью девушки никто не стал возмущаться. Рита собрала в кулак всю свою волю и заставила медсестру думать, что та ее зарегистрировала и вызвала милицию, в этом же она убедила и всех присутствующих врачей. Изменив всем им память и потратив на это остаток сил, она отключилась. Сразу после этого девушку повезли на срочную операцию, Вова, тем временем, практически на бегу предупредил хирурга, что не только оплатит все расходы, но и щедро его вознаградит, если все закончится благополучно.
Когда двери операционной закрылись, Вова несколько минут стоял неподвижно, борясь с всепоглощающим чувством отчаяния. Он не уберег Катю и теперь мог потерять Риту, и что делать дальше, он просто не знал. Собравшись, наконец, с духом и успокоившись, он присел на лавочку у стены и положил рядом с собой одежду Уваровой. Проведя по ней рукой, он ощутил настойчивую вибрацию и, порывшись в карманах, достал мобильный телефон, на экране светилась надпись «Серебреник». Вова без раздумий нажал на кнопку и поднес телефон к уху:
- Слушаю.
На другом конце сигнала молчали.
- Ало! – настойчивее произнес Кравецкий.
- Простите, мне нужна Маргарита Уварова. Я ошибся номером или, может быть, вы Владимир?
- Да, это я. А вы, я так понимаю, Александр Петрович?
- Так точно, - подтвердил старик, - Владимир, скажите, Рита далеко от вас?
- Она ранена, ее сейчас оперируют.
- О господи! – схватился за голову Серебреник, - не успели! А ее подруга, Остапенко?
- Ее во время стычки похитил Сеняев, - с еще большей грустью сказал Кравецкий.
- Вы сейчас где, Владимир? Мы уже летим, на частном самолете, скоро будем в Донецке.
- В областной травматологии, - вздохнул Вова, - жду окончания операции и думаю, что делать дальше.
- Там и оставайтесь. Как только мы сядем, сразу примчимся. Помощь уже на подходе.
- Хорошо, - устало ответил Кравецкий и выключил телефон.
Точно ли это был Серебреник или всего лишь очередная ловушка, сейчас это было совершенно не важно. Вове хотелось только одного: хоть немного передохнуть, перевести дыхание и спокойно подумать, что делать дальше. Откинувшись назад, чтобы облокотиться на стену, он почувствовал что-то плотное в заднем кармане джинсов и засунув туда руку, обнаружил черную записную книжку, тот самый дневник, который лежал в сейфе Фраттена. Видимо он автоматически спрятал его, когда на них напали ситры.
Несколько секунд Кравецкий внимательно рассматривал свою находку, как будто пытаясь понять степень ее важности, и хочет ли он ее изучить. Дневник притягивал как магнит, но в то же время и пугал.
Немного поколебавшись, Вова спрятал книжку обратно в карман, а сам закрыл глаза и сосредоточился. Его Лийа легко покинула тело и понеслась вверх, пролетев сквозь этажи здания, а потом и крышу. Оказавшись в небе, он осмотрелся. Повсюду внизу, в зданиях и на улицах сновали сотни незнакомых Лийа. Собравшись с мыслями, он вспомнил направление, откуда они приехали на такси в больницу, и направился туда, обратно к своему дому. В этом виде он двигался легко и быстро и уже через пять минут был на месте. Вокруг его дома, внутри него и в доме напротив сновали люди, Вова догадался, что это милиция, прибывшая по вызову соседей на место убийства людей. С этой точки он и начал свои поиски. Двигаясь по спирали и пролетая сквозь каждое здание, он постепенно увеличивал радиус своего движения. Кравецкий надеялся, что Сеняев с Остапенко переместились не слишком далеко от его дома и знал, что если это так, то он обязательно узнает Катину Лийа.
Но шли минуты, в глазах мелькали здания и автомобили, а возлюбленную он так и не находил. Его полусонное тело продолжало мирно сидеть на лавочке возле операционной, мимо него сновали врачи и медсестры, но никто не решался его побеспокоить, слишком уж жалким и потерянным оно выглядело. Наконец, минут через сорок двери операционной резко открылись и немного стукнули Вову по плечу, его Лийа с неимоверной скоростью понеслась обратно в тело. Две медсестры сквозь двери на каталке вывезли Риту, но задержались в коридоре для того, чтобы поговорить с врачом. Кравецкий, вернувшись в физическую оболочку, сразу бросился к девушке, но сообразив, что она все еще под наркозом, обратился к стоящему рядом врачу:
- Ну как она, доктор?
- А вы, собственно кто, - не узнал его врач.
- Я ее брат, только что приехал.
- Не переживайте, все нормально. Скоро она начнет выходить из наркоза.
- Ну, слава богу! – облегченно вздохнул Вова.
- Девушка, правда, потеряла много крови, но мы ей сейчас поставим капельницу и добавим немного сил.
- Доктор, - прервал его Кравецкий, - давайте пройдем к вам в кабинет, я хочу с вами пообщаться.
- Конечно, пройдемте, - взял его под руку врач и напомнил молоденькой медсестре, - везите пациентку в девяносто восьмую палату и устройте там все.
В кабинете хирурга Вова быстро уладил финансовые вопросы и поторопился в нужную палату. Зайдя в помещение, он обнаружил, что медсестра все еще не ушла.
- Здравствуйте, - поздоровалась она, - вы кто?
- Я ее брат.
Девушка нахмурила брови:
- Это разве вы внизу были? – помотала она головой, - что-то у меня сегодня с памятью.
- Ничего удивительного, - Вова все время забывал, что находится под действием зелья невидимки, - у вас такая ответственная и тяжелая работа. Я всегда восхищался профессией «медик».
- Ну, я всего лишь медсестра, - мило смутилась девушка.
- От вас очень многое зависит, я-то знаю.
Девушка была явно польщена такой похвалой и больше не стала задавать никаких вопросов, а молодой человек, тем временем, сел на стул, стоявший около окна и уставился на постель. С одной стороны он был рад, что жизни Уваровой больше ничего не угрожает, но с другой – понял, что Катю своими силами он найти не сможет. Немного подумав, он решил было сам позвонить Сеняеву и попробовать договориться, но вспомнил, что телефон и карточка у Риты, как и у Кати, новые.
Неожиданно в мозгу вновь всплыла мысль о дневнике, ее как будто кто-то или что-то вытолкнуло на поверхность сознания. Вова понял, что не избавится от наваждения, пока не посмотрит эту злосчастную книжку, и решил сдаться. Приподнявшись, он достал дневник и, открыв переплет, погрузился в чтение, даже не заметив, что текст написан на английском языке.
Письмо Роберта Фраттена
Здравствуй, мой дорогой друг!
Думаю, что сейчас, когда ты это читаешь, ты уже много чего вспомнил и наверняка стал о чем-то догадываться. Я прав? Конечно же, тебя уже нашли и ситры, и калумы. Так и было задумано, ты уж прости, но мне нужно было навести их на тебя, мы, собственно, так и договаривались. Кто мы? Об этом потом. Зато теперь ты все знаешь: и об устройстве мира, и об орденах, и о Фантоме, и мне не нужно писать долгую нудную лекцию обо всем этом.
Конечно же, ты уже видел эти странные сны о чем-то похожем на прошлые жизни, и у тебя возник вполне естественный вопрос: кто ты?
Подожди еще немного, не торопи меня. Давай все по-порядку, для начала вспомним твои сны…
Вова на минуту прекратил чтение и перед его глазами отрывками всплыли те самые загадочные грезы, которые они с Катей пытались разгадать…
Ты наверняка уже догадался, что это твои прошлые жизни. Их, естественно, было в сотни раз больше, но в памяти всплыли те, которые выпали на ключевые моменты развития цивилизаций нашей планеты. Я постараюсь как можно более кратко описать тебе все вехи развития этих цивилизаций и причины, почему все сложилось так, как сложилось. Итак, начнем.
До появления человека на Земле уже существовала разумная жизнь. Самую первую цивилизацию построили существа, чем-то похожие на современных осьминогов (ты их уже видел в одном из снов, скорее всего, последнем). Как она называлась я передать не могу, так как их речевой аппарат слишком сильно отличался от человеческого, и такие звуки произнести или написать никому не под силу. Но это в общем-то и не важно. Вся планета тогда была покрыта океаном, Луны еще не было и все условия жизни на Земле были немного иные. Другим был и Ойас – первородный дух планеты, разделенный на Ойата и Ойару.