С момента начала стычки прошло не больше пяти секунд. Вова не был ошарашен или испуган. Он просто не успел каким-либо образом отреагировать. Он стоял, прижавшись к дереву и пытался осмыслить увиденное. Человек в плаще, тем временем, медленно подошел к его укрытию. Вот теперь сердце Кравецкого похолодело, он замер и попытался не дышать. Холодок от сердца перекочевал в желудок, а оттуда в руки и ноги. Вова попытался максимально сгруппироваться. У дерева был толстый ствол, который должен был полностью скрыть за собой свидетеля убийств, но страх давал о себе знать.
Человек в плаще, тем временем, поднял что-то с земли возле дерева, молча повернулся в сторону и, не спеша, пошел прочь. Вова испытал огромное облегчение. Страх начал отступать, но время, когда опасный незнакомец удалялся на безопасное расстояние, показалось бесконечно долгим. Наконец Кравецкий решил, что больше ему ничто не угрожает, осторожно вышел из-за дерева и шагнул вперед.
Тут же всё вокруг изменилось. Он находился посреди оживленной городской улицы. По тротуарам двигалось огромное количество людей. Мужчины были одеты очень пестро, в яркие цвета, головы многих были побриты наголо. Женщины были либо почти полностью раздеты, либо одеты в абсолютно прозрачные костюмы или платья, волосы у них были самых разных цветов. Но самое главное, что Вова заметил не сразу, почти все люди были очень красивы, нигде не было видно ни одного страшного или просто несимпатичного лица. Тротуары по обе стороны дороги были очень высокие отгороженные от проезжей части металлическим забором в половину человеческого роста. Прорезь дороги же уходила в глубину метра на четыре, причудливые автомобили двигались по ней с бешенной скоростью, но видно их было только при подходе к ограде. Тротуары соединялись между собой широкими аркообразными мостами. Дома вокруг были очень высокие, самые низкие строения насчитывали не менее пятидесяти этажей. Все они были в основании не квадратные или прямоугольные, а круглые или овальные и покрыты сверху до низа зеркальным стеклом. Наверное, благодаря этому (а может чему-то другому) улица была залита солнечным светом, не смотря на такое количество небоскребов. Вова заметил в стороне небольшой проулок и протиснулся туда, ему хотелось получше рассмотреть этот причудливый и величественный город. На протяжении всей улицы между домами располагались рекламные щиты. Присмотревшись, он понял, что на самом деле это вовсе не щиты, а голографические полупрозрачные экраны, реклама на которых периодически менялась. На ближайшем таком экране он увидел что-то вроде объявления, написанного странными непонятными буквами, которые через секунду преобразились в кириллицу. Текст гласил: «После трагического убийства господина Кхата Маила, совершенного одним из его рабов из мести, парламент утвердил план деинтиллектуализации всего поголовья рабов, также эта процедура утверждена как обязательная при рождении каждого нового раба».
Как только Вова прочитал это, он ощутил, что земля ушла из-под ног. Все вокруг затряслось, люди начали кричать, в толпе поднялась паника. Между тротуарами послышались звуки тормозов и ударов с металлическим треском. Небоскребы, в переулке которых он стоял, стали производить странный скрежет, стекла на них как будто пришли в движение, стало ясно, что оба здания шатаются. Кравецкий упал на асфальт, его объял животный страх, какого он еще никогда не испытывал, он закрыл лицо руками и перевернулся. И вдруг все прекратилось, а Вова ощутил, что лежит не на твердом жестком асфальте, а на мягкой траве. Он открыл глаза – под ним действительно была сочная зеленая трава, тело обдувал свежий прохладный ветерок.
Подняв голову, он обнаружил, что лежит на покатой вершине какой-то горы. Вершина представляла собой почти ровную площадку размером примерно в сто пятьдесят квадратных метров, за спиной у Вовы находилось какое-то небольшое двухэтажное здание, что-то вроде обсерватории, слева вдалеке располагались еще две горы побольше, а вокруг были разбросаны маленькие зеленые холмы. Впереди виднелось море или океан, а между ним и тремя пиками лежала большая долина, на которой расположился огромный величественный город, всеми своими небоскребами стремящийся высоко в небо. Вова понял, что это тот самый город, где он только что был. Сквозь легкий гул ветра уши уловили крики людей и множество повторяющихся сигналов, которые, как он понял, были сиреной. Мужчина попытался встать, но тут последовал следующий удар стихии. Все вокруг затряслось с такой силой, что мозг начал терять ориентацию в пространстве, перед глазами все дергалось и кружилось. До сознания доходили лишь отрывки того, что наблюдали глаза: небоскребы в городе начали падать друг на друга, улицы заволакивало облаком темно-серой пыли. Далее послышался еще более страшный скрежет и грохот, гора слева в течение нескольких секунд просто провалилась под землю, точнее в огромный разлом, который черной молнией быстро расползался в стороны. В течение следующих десяти секунд разлом дополз до побережья, поглотив по дороге половину города. В ужасающую пропасть, выбрасывая оттуда клубы горячего пара, полились тонны воды. От разлома в обе стороны пошли десятки новых ответвлений, поглощая новые пространства. Вова испытал ощущение свободного падения, хотя тело оставалось лежать на траве. Посмотрев в сторону океана, он понял, что происходит. На протяжении всей береговой линии вода огромной массой хлынула на берег, и это было не цунами. Он каким-то образом осознал, что вода наступает не потому, что поднялся уровень океана, а потому, что проседает уровень почвы. Вся суша, что была доступна зрению, погружалась в океан.
Очередная трещина от основного разлома опоясала гору, на вершине которой находился Вова, и ощущение свободного падения резко усилилось, тело начало тянуть влево, гора со страшным грохотом сползала в пропасть, из рук мужчины выскользнули пучки травы и он покатился кубарем…
Пробуждение было болезненным, Вова упал с дивана на пол и сильно стукнулся рукой и головой. Он был весь мокрый. Над ним склонилась перепуганная Катя.
- Что случилось?
- Не знаю, - рассеянно проговорил Вова, он никак не мог прийти в себя, как бывает, когда сон резко прерывается, - похоже, я упал.
- Ты меня напугал, - девушка, казалось, действительно была слегка напугана, - сначала я проснулась от каких-то странных стонов, а потом услышала грохот, я уж подумала, что на нас напали.
- Да кто на нас нападет-то, в такую погоду все воры по домам сидят, - Вова только сейчас начал более-менее соображать и до его сознания, наконец, дошло, что из одежды на Кате только белоснежный кружевной бюстгальтер и такие же белоснежные невесомые трусики, - но ты извини, что я тебя напугал.
Повисла неожиданная пауза, Катя тоже осознала всю пикантность положения, теперь неожиданный переход на «ты» казался сущим пустяком. Она попыталась каким-то образом сгруппироваться, чтобы хоть немного прикрыть себя. Промелькнула мысль резко встать и убежать, но это было бы, конечно, ребячеством. Ситуация была крайне неловкая, тем более, что Вова откровенно разглядывал Катю, но в итоге он же и помог из нее выйти.
- Извини, пожалуйста, - Вова отвел взгляд в сторону и еще раз потер ушибленную руку, - грех не полюбоваться такой красотой.
Этот непринужденный комплимент сразу разрядил обстановку, девушка расслабилась и улыбнулась:
- Да ничего страшного, любоваться не запрещено, - она символически помогла Кравецкому встать, - но я пойду все-таки оденусь.
- Давай я дам тебе какую-нибудь футболку, она тебе по длине как раз будет как платье.
- Давай, надо было сразу тебя об этом попросить.
Девушка направилась в спальню, Вова последовал за ней, не упустив возможность рассмотреть ее сзади.
Мужчина выдал гостье одну из своих футболок, которую она тут же и одела. Подождав пока девушка ляжет в кровать, он пошел в зал, оделся и направился на кухню, спать ему больше не хотелось, нужно было сделать себе кофе. Стрелки на часах показывали половину седьмого утра. Заправив и включив кофеварку, он насыпал в чашку сахар. На кухню вошла Катя.