====== Глава 35. Я не могу отступить, не могу забыть и перестать думать ======
Мужчина сидел на кухне в полном одиночестве, монотонно размешивая сахар в стакане с кофе. Напиток давно остыл и потерял часть своих вкусовых качеств, но чистильщика, погруженного в собственные мысли, это не волновало. На него навалились усталость и леность, напоминая о том, что он не машина, а человек и от его физиологических особенностей и необходимости отдыхать, никуда не деться. Жаль, что приходится тратить на это время, ведь именно его у него нет. В такие моменты фантом начинал задумываться о слухах, что бродили по магнолии уже пару лет. Будто бы правительство разрабатывает механические модификации для солдат, которые делают их сильнее, выносливей, лишают их человеческих слабостей. Раньше все это казалось глупыми россказнями людей слишком впечатлительных, да еще обладающих непомерной фантазией. Но сейчас, Порло понимал, что это может быть правдой — очередной проект Богоизбранных. Было бы неплохо и себя модифицировать, тогда можно было бы вовсе не останавливаться.
— Я так понимаю, сегодня кто-то еще умер?
Тихий и безразличный голос Металликаны, вырвал мужчину из состояния задумчивости. Подняв взгляд, Жозе, как всегда, оценивающе прошелся взглядом по фигуре женщины, он делал это скорее по привычке, чем из интереса. Сегодня Металликана была одета в элегантное черное платье, идеально подчеркивающие все её достоинства. Удивительно, что, несмотря на увечье, она выглядела невероятно привлекательно и соблазнительно, шрам, пересекающий её лицо, не сломал Металликану, не заставил прятаться или обратиться к пластическим хирургам. Нет, она несла его с достоинством, словно украшение. Странная женщина с пустым взглядом, в котором все же, что-то еще осталось. Фантому казалось, что она чем-то похожа на него самого и от того, чистильщик доверял ей. Возможно, зря, а может, нет, все это покажет будущее, если оно для них настанет.
— Да, и так будет каждый день. Я не могу отступить, не могу забыть и перестать думать.
— И дело тут не только в детях…
— Да, не только в них, но и мне самом, но ведь это никому не интересно, — ухмыльнулся Жозе, делая глоток холодного крепкого кофе. Ему было легко общаться с хозяйкой притона, ведь она ничего от него не требовала и не ждала, да и сам он понимал, что для нее лишь временный любовник и постоялец. Идеальные отношения.
— Не интересно, мне — точно, — женщина присела на стул, напротив чистильщика. Всматриваясь в его лицо, она пыталась понять, что же у него на уме, чего ожидать дальше. Фантом пугал её. Его взгляд изменился, стал более отстраненным, безумным.
— Как дети?
— С ними много хлопот, приходится учить их элементарным вещам, — пожала плечами женщина, — но в целом, неплохо. Они держатся, пытаются понять, каково это, быть нормальными и не проявлять свои странности.
— Странности? — напрягся Жозе.
— Не волнуйся, я не собираюсь их сдавать и не важно, что один то и дело покрывается металлом и жует вилки, словно это печенье, а другая контролирует воду и постоянно в ней нуждается, — Металликана нахмурилась и сложила руки на груди. — Этим детям придется нелегко, если они выживут в нашем жестоком мире. Лучше их увезти подальше, туда, где они смогут проявить себя и увидеть другую жизнь.
— Пока что это невозможно, город окружен силами личной гвардии Совета, никто не покинет Магнолию, никто не попадет сюда до тех пор, пока ситуация не нормализуются, а материал из лаборатории не будет найден. Вот только ничего не нормализуется, станет намного хуже.
— Потому что, ты не остановишься и не отдашь детей.
— Да, а что касается тебя?
— Я не выдам ни тебя, ни детей… Ты мне нравишься, к тому же сейчас тяжело найти умелого любовника, который знает, как и что делать, а не просто думает, что он бог секса, а дети… С тех пор, как умер мой сын, я жила по инерции, ничему не радуясь, ни о чем не заботясь, мне даже было все равно, если меня арестуют и вынесут приговор. В некотором роде, я ждала этого. Но теперь… Теперь все иначе, в моем существовании появился смысл, — Металликана судорожно вздохнула, словно даже дышать ей было тяжело. — Мне снова есть, о ком заботится, за кого волноваться. От материнского инстинкта никуда не деться, так что я не сделаю ничего, что может навредить этим странным детям.
— Это отрадно слышать… — Жозе залпом осушил стакан. — Знаешь, мы оба с тобой рабы своих представлений о жизни и условностей, в которые загнали себя сами. И… Это не так уж плохо… Это определяет нас.
— Вот только не надо философии, я на эти темы без бутылки разговаривать не могу, — скривилась женщина. — А пить мне сейчас нельзя… Детям не стоит видеть, что мы бываем слабы, глупы и жестоки.
— Золотые слова, — мужчина поднялся с места, направляясь к выходу с кухни. Дети уже спят?
— Да, — кивнула Металликана.
— Тогда и нам стоит отдохнуть, если ты, конечно, в настроении.
— От таких предложений не отказываются, — женщина последовала за чистильщиком. — Ведь неизвестно, когда они поступят вновь. Нужно ловить момент.
— Гажил… Гажил… Ну, Гажил…
— Чего тебе? — раздраженно поинтересовался мальчишка, так и не открыв глаз. Не то, чтобы он хотел спать, но все же понимал, что это нужно, чего не скажешь о Джувии, которая никак не могла успокоиться. Девочке постоянно хотелось поговорить, играть или заниматься прочими глупостями.
— Как думаешь, что будет дальше?
— В смысле?
— В прямом, девочка тяжело вздохнула. — Вот убьет Фантом всех, кто виноват в том, что с нами было. А что дальше? Мы ведь совершенно одни… У нас нет семьи, друзей, дома, ничего… Что с нами будет?
— Не думай об этом, — ребенок принял сидячее положение и мрачно взглянул на подругу. Он видел в её глазах страх, и на этот раз она боялась не смерти или боли, а будущего. Да что скрывать, его и самого страшила неизвестность. — Я твоя семья и смогу о тебе позаботиться. Мы всегда будем вместе, чтобы ни случилось. Может Мета и Жозе тоже останутся с нами. Тебе бы этого хотелось?
— Да, Мета хорошая, она… Она как мама, наверное, — мягко улыбнулась Джувия. Малышка боялась к кому-то привязываться, довериться, а потом страдать. Но все же, именно это происходило, она все больше привыкала и к Жозе и Металликане. В своих мечтах, она даже представляла, что они семья и эти мысли грели душу ребенку с искалеченной душой.
— Да, наверное…
— Угу… А Жозе, — девочка перестала улыбаться, она до сих пор не разобралась в том, что же чувствует и думает о чистильщике. — Мне кажется, что я его знаю, но никак не могу вспомнить. Он даже снится мне, но в этих снах, я не совсем я. Так странно и непривычно. Это словно чужая жизнь, за которой я подсматриваю. Там есть радостные моменты, есть грустные, а есть такие, что мне становится больно, но я не могу запомнить, что же именно вижу… Только свои ощущения.
— Тебе просто кажется, вы не могли быть знакомы, так что не бери в голову, — буркнул Гажил, вновь ложась и накрываясь с головой одеялом. — Спи, давай. Завтра будет новый день, новая смерть, а для нас возможность притвориться, что мы нормальные. Спи…
— Спокойной ночи, — прошептала Джувия, удобней устраиваясь в кровати. Все правильно, не стоит об этом думать, нужно просто довериться Жозе, ведь он еще ни разу не подвел её. А сны… пусть так и останутся снами…
====== Глава 36. Мысли это зло ======
Несмотря на усиленные меры предосторожности, Жозе, одетый в униформу электрика, легко проник в здание, принадлежащее Отделу медицинских исследований. Он зашел внутрь вместе с другим техническим персоналом, затерявшись в толпе. Начало рабочего дня было наилучшим моментом для незаметного проникновения. Охранники просто не успевают досматривать всех работников и проверять документы. Все спешат, торопятся, толкаются, кричат и суетятся — именно этим и воспользовался чистильщик.
Теперь дело оставалось за малым — установить взрывчатку и привести в исполнение приговор. При взрыве погибнут все виновные в эксперименте над клонами, а заодно и другие ученые, занимающиеся незаконными исследованиями. Сотни жертв, разрушения, атмосфера паники и страха в городе — все это последует за исполнением приговора, но эти мысли ничего не пробуждали в душе Фантома. Жозе не волновался о том, что будут невинные жертвы, считая, что это неизбежное зло, побочный эффект, от которого никуда не деться. Мужчина понимал, что его действия вполне можно квалифицировать, как преступление — массовое убийство, терроризм, но это его не волновало. Его жажда справедливости и мести стала безумием, а он сам начал терять остатки человечности. Неважно, сколько будет невинных жертв, даже если придется взорвать всю Магнолию к чертям, он это сделает! Никакие жертвы и плата не будут слишком велики для того, чтобы уничтожить нынешнюю несовершенную систему, породившую его самого.