Спустя три часа поездки я останавливаюсь у лесничего домика и, достав с заднего сидения своё чёрное пальто, оставляю машину.
Накинув драповое пальто, я иду по заснеженной дороге, проваливаясь в сугробы. Я уже порядком долго иду по лесу, углубляясь в него. По совершенно незнакомому мне месту, я будто знаю, куда и как мне нужно попасть в конечный пункт.
Мои сапоги, пожалуй, почти наполнены снегом.
Я подхожу к дереву, на ветви которого привязана шёлковая красная ленточка.
***
Помню, пожилой соседский дедушка рассказывал детворе, как они с другом охотились по лесу. Они стреляли в птиц, в лесных животных.
Он рассказывал:
— Тогда было раннее утро. Мы с другом заметили, что оно выдалось довольно-таки туманное, не как обычно. Будто побывали в самой Англии, — Старик усмехнулся. — Примерно до полудня мы стреляли по пролетающим птицам, затем же решили поискать что-то покрупнее. Долго ходя по лесу, продвигаясь в самую его гущу, мы заметили пробегающего жеребёнка. Мы проследили за ним, он как раз остановился и принялся пить воду из какой-то маленькой лужицы. Я уже направил свою винтовку на животное, но оно резко дёрнулось и рвануло вдаль. Я спустил пусковой крючок, раздался выстрел. Мимо. Жеребёнок, сверкая своими копытами, бежал прочь от нас. Ещё выстрел. И ещё. Друг побежал следом за животным. Я, погрузив винтовку за спину, присоединился к погоне. Пробегая мимо бесчисленных деревьев, кустарников всех оттенков зелёного цвета, меня посещала все одна и та же мысль:
«Я, охотник, изучивший этот лес почти вдоль и поперёк, но не помню этого участка».
— Да этот лес везде одинаковый! Сплошные кустики и деревья, не удивительно, что ты не знал, где находишься, — прервал монолог старика рыжий мальчишка с веснушками на носу, щёках и лбу.
— Джонни, ты не прав, — потирая свою лысину, начал дед. — Лес, он настолько разнообразен, что в нем трудно потеряться. Зная и запоминая окрестности, будь то пенёк, какое-то необычное дерево, муравейник причудливой формы, встретившийся тебе ранее, или тропинка, всегда можно найти дорогу домой, которой ты шёл.
Старик замолк. Потирая руками свои колени, он сосредоточенно смотрел на прохудившиеся деревянные ступени, трещины которых были забиты землёй.
— Дедушка, — начал я, догадавшись, что старик точно не вспомнит, на чем остановился, — Ты остановился, на том, что бежал по незнакомому тебе…
— Ох, ох, я вспомнил, — потирая ладоши, восклицал старик, — Да, точно, спасибо, Фран. И вот, я бежал по лесу, у меня было чувство, даже скорее уверенность, что здесь я впервые. Именно мимо этих деревьев, зарослей, я пробегаю впервые. Знаете, детишки, это вовсе был не пик моего удивления. Все снова и снова пробегая по незнакомой местности, я заметил какой-то дымок, заполоняющий все пространство. Это было не как в страшных историях, дым окружает тебя, а потом превращается в призрака, нет. Будто в лесу что-то горело, и дым окутывал все. Вот только запаха гари не было. Был лишь чистый воздух, насыщенный запахом хвои и лиственницы и белый дымок. Дальше я был не в силах бежать: бок сильно начало колоть, да и отдышаться никак не мог. Я пошёл пешком. Остановившись у одного из деревьев, я заметил, как тихо стало в лесу. Ни щебета птиц, ни колыхания листьев… Только этот серый или белый дым. Пока я вышагивал в тумане, я замечал какие-то силуэты. Однако определить, чьи они, увы, не мог. В моей голове зародились тревожные мысли, ведь, как-никак, я ничего не слышал о своём товарище уже порядочное время. Я прокричал имя друга. Я слышал громкое и протяжное «Джон», которое эхом повторилось, стоило мне замолкнуть.
Дедушка устало потёр переносицу, закрыл глаза и с минуту молчал.
— Прождав, наверное, с пару часов, я решил вернуться на то место, где мы разошлись. На том месте лежала фуражка моего друга Джона. Но вот я отчётливо помнил, что фуражка с его головы не слетала, когда он побежал за зверем… Тогда, он придерживал её рукой…
Старик поглядывал на нас своими светло-голубыми, тусклыми, угасшими глазами.
— Я вернулся под ночь. Он испарился. Он исчез. Джон не вернулся. Я его больше не видел. — Делая небольшую паузу, после каждого предложения проговаривал дед. — Навсегда запомню его 30-ти летнее молодое лицо. Намного позже, спустя пару десятков лет, мне кто-то рассказал о легенде нашего леса – озере Фантом. Сейчас уже не припомню, кто именно мне рассказал. Но это озеро с кристально чистой водой, с прекрасными вечно ярко-зелёными деревьями вокруг, с животными, которые его так любят за умиротворённость и истинную, никем не тронутую природную красоту, и всепоглощающим туманом, который не даст человеку прийти на это место. Тот смельчак, решивший зайти вглубь тумана, видел различные образы, обычно фантомы из его жизни, те случаи, что он так пытался забыть. Те случаи, когда ему было страшно, когда причиной страха и боязни он был сам, его слезы, его боль… Мистика, да и только…
Я решил спросить:
— Откуда тот мистер знал, что можно увидеть в тумане?
— Фран, мальчик мой, я не знаю этого. Это выдумка, сказка, небылица. Возможно, это неправда, а может чья-то реальная история. Быть может, этот мистер сам пытался найти озеро…
— Что, Франи, хочешь на озеро слинять? Может, мамочку с папочкой увидишь? — соседский мальчишка не упустил момент высказать свою глупость перед всеми.
Сидящая чуть поодаль меня девочка спросила:
— А почему вы не отправились искать своего друга?
— Как же мы не искали? Искали, из всей деревни получилось семь отрядов, и все мы лелеяли надежду найти его. Увы…
***
Провожу рукой по ткани, убираю снежинки, прилипшие к ней. Ткань не такая блестящая и мягкая, совсем даже неприятная на ощупь. Из-за низкого градуса она замёрзла и превратилась в твёрдую проволоку, потеряв свои прекрасные свойства. Вспомнив слова Мэри, я иду вперёд, пряча ленту в карман.
Продолжаю по колено проваливаться в снег. Впереди небольшая преграда в виде сухих коричневых веток деревьев, засыпанных белым снегом. Я осторожно убираю их, и придерживаю, пока не прохожу. И, наконец, я вижу то, за чем так шёл.
Заледеневшее озеро Фантом.
Я подхожу ближе к замершему берегу, опускаюсь на колени. Осторожно дотрагиваюсь до застывшей водной глади. После прикосновения моих рук, остаются видимые талые прозрачные отпечатки. Я осматриваю озеро. Белый снег безустанно захоранивает его под своим покровом.
— Фран, — я слышу своё имя. Тихий женский голос мягко и протяжно произносит его. Эхом доносится звук.
Я так давно не слышал её голоса. Сердце ёкнуло, я начал оглядываться по сторонам, пытаясь догадаться, откуда он доносится.
— Фран, — голос доносится ближе, чем в первый раз. — Ты, наконец, пришёл.
Я оборачиваюсь и смотрю на своих друзей детства. Они в тех же одёжках, что и были в последний день своей жизни.
— Мы скучали! — Хором говорят друзья.
Их голоса звучат монотонно. Нет той жизни, той искры в их юные годы.
— И я скучал, — тихо отвечаю.
У них всех порвана одежда, а кожа, волосы и ткань перепачканы кровью. Глубокие порезы на теле не кровоточат, кровь вокруг них запёкшаяся.
— Почему ты так долго не приходил? — спрашивает Мэри с большими сине-фиолетовыми гематомами на шее.