Пожилой джентльмен, произведя моментальный придирчивый осмотр, извлек из внутреннего кармана портмоне внушительного вида, из настоящей крокодиловой кожи…
В чем-в чем, а в натуральных материалах Диана разбиралась: многочисленные шоппинги в периоды сезонных и предпраздничных скидок под девизом «качество по разумной цене» научили ее отличать контрафактный суррогат от фирменных вещей.
Пожилой джентльмен распахнул портмоне, набитое кредитными карточками, а также крупной наличностью.
Диана тактично и вовремя отвела вгляд от портмоне и стала самым внимательным образом созерцать сломанный каблук.
Неужто добрый дяденька проспонсирует новые туфли?
Диана лукаво улыбнулась.
Вот будет умора, если он принимает ее за девушку по вызову.
— Извините, мисс, вы случайно не Диана Лумбер?
— Случайно — да.
— Вы так похожи на свою мать…
Диана не нашлась, что ответить, и только теребила края любимого шарфика из голубого шелка.
Неужели объявился блудный папаша, да еще и нафаршированный деньжищами?
Заметив на лице молодой особы трогательно-растерянную и непонимающую улыбку, пожилой джентльмен проявил себя как знаток страстей и грехов человеческих:
— Нет, мисс, не волнуйтесь: я не ваш отец, когда-то сбежавший в Мексику.
— Жаль, — искренне ответила Диана. — Весьма жаль.
— Как печально это ни прозвучит, но вы — круглая сирота. По информации из конфиденциальных источников, ваш отец погиб в пьяной драке.
— Да, мать всегда вспоминала его губительное пристрастие к русской водке и текиле.
— Алкоголь намного укорачивает жизнь, впрочем, как и курение.
— Знаете, я придерживаюсь такого же мнения и вполне обхожусь без этих вредных привычек.
— Похвально.
— Только не надо больше никаких подробностей о непутевом отце.
— Хорошо.
— Лучше расскажите немного о себе.
— Тогда разрешите представиться: Томас Джон Крейг-младший.
Пожилой джентльмен вручил шикарную визитку, на которой фигурировали слова, имеющие прямое отношение к миру больших, очень больших финансов.
— Не ожидала.
— В каком смысле?
— Встретить такого солидного человека на кладбище.
— У меня тут покоится жена.
— Мои соболезнования…
— К сожалению, все мы смертны.
— Это вы верно подметили.
Диана замолчала и полностью передала инициативу богатому вдовцу.
Пожилой джентльмен убрал в карман впечатляющее портмоне и деликатно, в манере истинного покорителя дамских сердец, осведомился, не согласится ли Диана составить ему компанию на завтрашний ланч.
Заинтригованная сирота, часто мечтающая о бездумном погружении в гламурную среду со всеми соответствующими атрибутами, вдруг насторожилась. Как будто мать из гроба прошептала беспутной дочери слова, предостерегающие от неверного шага.
— Я подумаю, — сказала Диана, невольно растерявшись от такого неожиданного предложения. — Подумаю.
— Думать никогда не вредно.
Пожилой джентльмен, сделав шаг в сторону, прислушался к птичьему звуковому сопровождению.
— Красиво поют беззаботные птахи.
— О вечном покое?
— Нет, о вечной жизни.
— На небесах?
Но пожилой джентльмен проигнорировал наивный и глуповатый вопрос молодой особы, еще не ведавшей ни о проблемах неизбежного старения, ни о новых открытиях геронтологической науки.
— Я подумаю, — снова повторила Диана.
— До встречи. — Джентльмен учтиво откланялся в старомодной аристократической манере. — До скорой встречи!
Пока Диана пристально изучала блиставшее на визитке гордое имя — Томас Джон Крейг-младший, — его носитель укатил в черном «кадиллаке».
Птичий хор возобновил неслаженный пересвист и беспорядочный перещелк — то ли о вечном покое, то ли о вечной жизни.
3. Тройной вдовец
Диана Лумбер аккуратно спрятала визитку в сумочку, поправила голубой шарфик и сообщила кладбищенским обитателям — живым и мертвым — о своем окончательном решении:
— Ланч так ланч!
И добавила в пространство после эффектной паузы:
— Хотя я никогда не верила в любовь с первого взгляда, особенно на кладбище…
— Правильно, что не верили.
Диана не успела испугаться: чужой голос был явно не из загробного мира. Уверенный, спокойный баритон, выдающий сильного и крепкого мужчину.
Она медленно обернулась.
Голос не обманул.
Широкоплечий парень в черном траурном комбинезоне, старательно обрабатывающий мыльным раствором крайнее надгробье, прервал не слишком веселое занятие.