Глаза сановника увлажнились от волнения.
— Ах, Мариус, Мариус! Ты назвал меня Себом, как раньше, в детстве… — Значит, ты все помнишь?
— Еще бы! У меня был только один друг в жизни, это — ты! Конечно, мне не очень-то повезло. Но я всегда утешался тем, что ты стал настоящим человеком! И вот, я вижу, ты все такой же молодой и красивый, окруженный успехом и, наверняка, любовью женщин!
Лицо Себастьяна омрачилось:
— Не думай, что моя жизнь — одно сплошное счастье! Это далеко не так. Я много страдал… и продолжаю страдать. Когда-нибудь я расскажу тебе о драмах, которые мне довелось пережить…
Судья Перрон остановился и пристально посмотрел в глаза Мариусу; ему пришло в голову, что перед ним единственный человек, которому он может полностью довериться.
— А что если я дам тебе тайное поручение? — продолжал он, — Могу ли я рассчитывать на тебя сегодня так же, как раньше маленький Себастьян рассчитывал на своего друга Мариуса?
Судья Перрон был так взволнован, что не обратил внимания на странное выражение, которое промелькнуло на лице его собеседника и тут же исчезло.
— Ты можешь на меня положиться, Себ, как на самого себя! — воскликнул тот.
В этот момент на пороге кабинета появился служитель.
— Господин председатель, — объявил он, — заседание суда начинается.
— В самом деле! — спохватился Себастьян. — Я совсем забыл…
Обратившись к Мариусу, он добавил:
— Дождись конца заседания, — мне надо срочно с тобой переговорить… Дело не терпит отлагательства, ты сам в этом убедишься. Само небо посылает мне тебя!
И судья Перрон исчез за дверью, которая вела из его кабинета прямо в зал заседаний. Что касается посетителя, назвавшегося Мариусом, то он преспокойно уселся с кресло, взял газету и приготовился ждать конца заседания. Но почти тут же вскочил, удовлетворенно потер руки и зашагал по кабинету, в котором он уже чувствовал себя как дома.
Таинственный посетитель, так победоносно вторгшийся в кабинет Себастьяна Перрона, был не кем иным, как слегка загримированным санитаром Клодом. Но зачем, с какой целью он выдал себя за Мариуса?
6. НЕОБЫЧАЙНОЕ ВТОРЖЕНИЕ
За несколько дней до описываемых событий, буквально накануне того дня, когда греческий финансист Миниас решился на покупку заведения доктора Дропа, странная, и в высшей степени трагическая сцена разыгралась в этой обители горя и страданий.
Было около трех часов ночи. Мадемуазель Даниэль, изнемогавшая под грузом своих многочисленных обязанностей, все еще сидела над грудой счетов, а старая Фелисите готовилась заступить на ночное дежурство, когда резко и нервно зазвонил звонок у входных ворот клиники. Фелисите, ворча, накинула шаль и пошла через парк посмотреть, кто бы это мог быть в столь поздний час. Старая медсестра не была трусихой, однако ей стало не по себе, когда она очутилась в пустынном парке в эту темную осеннюю ночь. Тем не менее, она продолжала отважно семенить по дорожке к воротам, где не переставал надрываться звонок. Не открывая ворот, она спросила сквозь решетку;
— Кто вы? Что вам угодно?
— Профессор Дроп находится здесь? — услышала она резкий, прерывающийся от волнения голос.
Вглядевшись, Фелисите различила по ту сторону решетки мужскую фигуру, одетую в черное. Ворчливым тоном она сказала:
— Доктор Дроп живет здесь, это так же верно, как то, что он давно лег спать и никого не принимает.
Не обращая внимания на её слова, человек продолжал:
— Скорее отворите и предупредите профессора, что мне необходимо его срочно увидеть!
— Профессор спит, и будить его я не стану! Что вам угодно, наконец?
— Я не могу вам сказать… Но мое дело не терпит отлагательства!
— Зайдите завтра, после одиннадцати.
— Мадам, это невозможно! Я должен увидеть профессора немедленно! Подождите! Не уходите! Вот… возьмите!
Фелисите увидела, что человек протягивает ей сквозь решетку банковский билет. Это был веский аргумент, и если бы дело происходило днем, он, несомненно, оказал бы свое действие. Но в эту темную, зловещую ночь какой-то иррациональный страх овладел старой медсестрой. «Что это за человек? — подумала она. — Может быть, какой-нибудь злоумышленник или маньяк?»
— Нет! — сказала она вслух, — Существуют правила, и я обязана их соблюдать. Я не могу будить профессора в этот час. Он примет вас завтра. До свидания!
Она повернулась и направилась обратно к зданию клиники.
— Мадам! Не уходите! Умоляю вас! — кричал ей вслед человек и дергал, ворота так, что вся решетка сотрясалась.