— Идиоты! Кретины! — кричала она, кидаясь на брата с кулаками. — И не стыдно вам? Напились оба как свиньи!
Два колосса стояли перед ней, понурив головы.
— Сдается мне, дали мы с тобой маху, — заметил Бенуа Сундук своему дружку. — А то с чего бы малышке так разоряться?
— Похоже, что так, — согласился Жоффруа Бочка. — Сеструха вон как распалилась… Хоть бы сказала, чем мы проштрафились…
— Они еще спрашивают! — бушевала Бобинетта. — Вам хоть кол на голове теши!.. Боже мой! Боже мой!.. Я хотела помочь Элен, а в результате могу стать причиной ее гибели!..
Однако она понимала, что жалобами делу не поможешь, и, бросив двум силачам короткое «Пошли со мной!», направилась в дом. Побросав в саквояж самое необходимое, она выскочила на улицу и помчалась на вокзал. Два приятеля еле за ней поспевали.
— Когда поезд на Париж? — спросила она в кассе.
— Через пять минут.
В вагоне пригородного поезда она не проронила ни слова. Бенуа и Жоффруа только пыхтели и таращили глаза. Едва поезд прибыл на вокзал Сен-Лазар, как Бобинетта потащила их к такси.
— На Северный вокзал! — приказала она шоферу.
На Северном вокзале она узнала, что экспресс на Амстердам ушел двадцать минут назад. Бобинетта в отчаянии заломила руки.
— Но есть еще пассажирский поезд, мадам, — сказал ей служащий. — Он отходит через сорок пять минут и доставит вас в Амстердам завтра к полудню.
Молодая женщина тут же приняла решение ехать этим поездом. Другого выхода не было: надо было как можно скорее предупредить Фандора, что Элен выехала в Амстердам, и в случае, если их встреча не состоялась, начать поиски. Через сорок пять минут она уже сидела в купе вагона вместо с Жоффруа и Бенуа, окончательно протрезвевшими и исполненными глубокого раскаяния. И поезд тронулся…
14. АРЕСТ САМОЗВАНКИ
Генерал Грундал перешел через улицу и остановился на берегу канала, наблюдая, как медленно проплывают пузатые баржи. Генерал был в штатском и явно не желал быть узнанным редкими прохожими. Он поднял воротник плаща и надвинул на глаза широкополую шляпу, которую имел обыкновение носить только за городом, в кругу семьи. Идя вдоль берега, генерал вскоре достиг подъездных путей главного железнодорожного вокзала Амстердама. Как раз в этот момент его слуха достиг тяжелый грохот, и длинный пассажирский состав выкатился на мост.
— Неужели я опоздал? — проворчал Грундал, с тревогой взглянув на часы. — Или время перепутал?..
Но, увидев надписи на вагонах, он успокоился: это был берлинский экспресс, а не тот поезд, который он ждал. Правда, генерал не заметил, что в конце состава был прицеплен вагон французской железнодорожной компании… Грундал поднялся на насыпь и направился к вокзалу, к которому, по каким-то своим соображениям, он подходил не со стороны главного входа, а со стороны подъездных путей.
Амстердамский пассажирский вокзал не отличается большими размерами, но в некоторые часы составы прибывают сюда с такой интенсивностью, что интервал между ними не превышает пяти минут и потоки пассажиров с разных поездов смешиваются и сливаются в один.
На насыпи к генералу подошел какой-то нищий, и они обменялись рукопожатием. В этом не было ничего удивительного, ибо в грязном оборванце Грундал узнал господина Зюйсела, начальника голландской тайной полиции.
— Вы приняли все меры предосторожности? — спросил генерал. — Вы понимаете, что арест известной вам персоны должен быть произведен незаметно и без шума… Нельзя подливать масло в огонь гражданской распри, которая готова охватить нашу некогда мирную страну!
— Разумеется, меры приняты, — ответил Зюйсел. — Но не будем преувеличивать опасность, дорогой генерал. Партия королевы Вильхемины намного сильнее. Против нее действует лишь кучка заговорщиков…
— Да, но среди них есть влиятельные лица… Кроме того, — генерал нагнулся к уху полицейского, — я слышал, что в низах общества существует некая организация, готовая развязать кровавые события!
— Пусть вас это не тревожит. Эта организация на две трети состоит из моих агентов. Все главные подстрекатели мне известны и в нужный момент будут арестованы.
— Хорошо, коли так… — сказал генерал. — Но как вам нравится самозванка? Приехать сейчас в Амстердам собственной персоной! Такая наглость говорит о том, что она рассчитывает на решительную поддержку своих сторонников…
— Не более чем необдуманный, опрометчивый поступок! Она не знает, что мы информированы о ее приезде… Уверяю вас, ее арест пройдет без сучка и задоринки!.. А сейчас нам лучше разойтись: столь длинный разговор между прилично одетым господином и бродягой может привлечь внимание… Кроме того, я вижу вдали паровозный дым. Это приближается тот поезд, который нам нужен…