Но полицейский, готовый к этому вопросу, покачал головой.
— Фандор, давай уточним. Ты должен был сказать: что мне делать? что вы будете делать? Если ты веришь мне, Фандор, и будешь умницей, ты быстренько вернешься в тюрьму Шерш-Миди и попросишь, чтобы тебя снова заперли. Твой побег — это серьезная ошибка. Бежать, значит признать себя виновным. А так как ты невиновен, то вернись в тюрьму. Обещаю тебе, что ты долго там не останешься.
— А вы, Жюв? Что планируете вы?
Жюв встал, походил и сказал самым естественным тоном:
— О, я! Это очень скучно рассказывать. Прежде всего я должен переодеться, этот костюм мне не нравится. А потом я должен не опоздать на поезд, Фандор… Да, не гляди на меня такими круглыми глазами. Я должен переодеться и уехать поездом.
Изящный, элегантный Жюв стоял в роскошно обставленном рабочем кабинете и слушал человека, говорившего с ним тоном дружеским и вместе с тем высокомерным:
— Нет, это невозможно, вы просите у меня слишком многого… Вы не представляете себе, Жюв, какие разнообразные осложнения может вызвать мое вмешательство, если вы все-таки ошибаетесь… Хотя я питаю к вам большое доверие, Жюв, знаю вашу ловкость, верность, преданность, но, чем черт не шутит, и вы можете ошибаться. А история, которую вы мне рассказываете, такая странная, такая… неправдоподобная, прямо сказать, что нельзя не подумать о возможной ошибке! И о печальных последствиях, которые я вызову в этом случае!
Полицейский оставался бесстрастным, он хмурился и упорствовал.
— Я должен почтительно заметить Вашему Величеству, что речь идет только о подписи.
— Но Жюв, повторяю вам, именно подпись меня представляет — меня, мое королевство; это может поджечь пороховую бочку…
— Ваше Величество благоволит принять во внимание, что, подписав, все можно уладить…
— Жюв! Вы этого не думаете! Я в сотый раз повторяю вам, что не могу дать вам этот декрет. Случай исключительный, я убежден, что даже в самых отдаленных анналах вы не могли бы найти прецедента…
— Ваше Величество не должны забывать, что своим именем, одной строкой подписи, вы можете устранить все затруднения!
Это была выраженная другими словами все та же мысль, которую Жюв упорно отстаивал.
Король, с которым он беседовал, которого умолял с такой страстью, не хотел уступить настойчивости полицейского.
— Ах, так, Жюв! — говорил он. — Взвесили ли вы ценность декрета, который у меня просите? Знаете ли вы, что если он будет дан незаслуженно, это станет позором для моей страны? Знаете ли вы, что король не имеет права скреплять своей печатью беззаконие?
— Государь, я знаю, что король должен быть справедливым. Государь, я знаю, что не прошу у Вашего Величества ничего, что вы не могли бы мне даровать, что не должны были бы мне даровать… Государь, до сих пор я умолял, чтобы Ваше Величество исполнили мою просьбу. Теперь перед вами не проситель… Ваше Величество меня понимает, без сомнения?
Король явно колебался.
— Я понимаю вас, Жюв, — ответил он наконец. — Некогда, во время моей официальной поездки в Париж, вы спасли мне жизнь, не так ли? Вы спасли и жизнь королевы с риском для собственной жизни… И я сказал вам тогда, что ни в чем вам не откажу, никогда! Об этом вы мне напоминаете?
— Государь, я отвечу Вашему Величеству, что никогда не намекнул бы на долг, который ему угодно было признать. Я не предвидел тогда, что декрет, подписанный рукой Вашего Величества, сможет решить самую грозную проблему, какой мне приходилось когда-либо заниматься. Я не хотел бы вспоминать об этом долге, но Ваше Величество принудили меня напомнить о вашем слове…
Король, который ходил теперь взад и вперед по своему рабочему кабинету, сел в кресло.
— Если я вам дам этот декрет, Жюв, — спросил он, — и вы сегодня уедете, то, вернувшись во Францию, в Париж, вы сразу отвезете его в министерство юстиции?
— Да, государь.
— Вы откровенны, Жюв! Вы не будете искать других доказательств?
— Нет, государь.
— Значит, я должен целиком полагаться на ваше слово? На вашу уверенность, на ваши заключения?
— Да, государь.
— Жюв! Жюв! Если вы требуете, чтобы я подписал этот декрет во имя обещания, которое я вам когда-то дал, то вы теряете мою дружбу! Мое доверие! Решайте! В вашей власти, Жюв, решить, что я должен делать. Если вы требуете этот декрет, я вам его дам!
Полицейский затрепетал.
— Ваше Величество не думает того, что говорит, — ответил он наконец. — Ваше Величество, вы не должны ставить меня перед такой дилеммой: потерять вашу дружбу, ваше доверие или упустить единственный случай…