…Комиссар Ваграм быстро ввел инспектора в курс событий, заставивших его позвонить в префектуру.
— Вы понимаете, дорогой Жюв, — объяснял он, — как только я понял, что этот несчастный офицер вез в портфеле секретные документы, важные для национальной обороны, я не мог уже доверить это рядовому полицейскому. Поэтому я позволил себе запросить префектуру…
Жюв прервал Ваграма:
— Вы очень хорошо сделали, господин комиссар, такие вещи очень серьезны и предосторожности никогда не помешают. Портфель умершего у вас?
— Вот он, мой добрый друг.
— Никогда не знаешь, что может случиться. Если вы хотите, господин комиссар, я составлю опись вещей, которые вы мне передадите, оставлю ее вам, а с собой возьму дубликат, чтобы передать его в бюро Генерального штаба. Таким образом, и мои, и ваши обязанности будут полностью выполнены.
Уже несколько минут Жюв и комиссар занимались этой работой, как вдруг инспектор встал и, держа бумагу в руке, прошелся взад и вперед по кабинету комиссара полиции, а потом, обернувшись к нему, спросил:
— Вы это прочли?
— Что именно? Нет.
— Прочтите.
Ваграм взял документ, протянутый инспектором, и прочел: «Список вещей, переданных мне Вторым бюро Генерального штаба, в получении которых я расписался и о которых я должен доложить и вернуть их Второму бюро Генерального штаба в понедельник 7 ноября».
— Ну и что? — спросил он.
— А вот что, господин комиссар, — ответил Жюв, — сравните документы, упомянутые в этом списке, с теми, что находятся в портфеле… Это одни и те же.
— Естественно! Я так и думал. Это просто доказывает, что офицер умер в тот момент, когда ехал к себе в бюро, чтобы вернуть доверенные ему бумаги и документы. Что вы видите в этом удивительного?
— Я вижу, господин комиссар, что мой страх был не напрасен… Да, это список тех документов, что находятся в этом портфеле, но…
— Но что?
— Но одного не хватает!
Они еще раз лихорадочно перебрали бумаги капитана Брока. Жюв был прав: действительно, не хватало одного плана, документа № 6.
— Проклятье! — пробормотал комиссар. — Как бы это не вызвало скандала. Как узнать: потерян ли этот документ в экипаже, или возвращен уже капитаном, или…
— Или украден! — подчеркнул Жюв.
Комиссар содрогнулся.
— Украден, — повторил он, — украден! Но кем? Где? Как? При проезде по площади Этуаль? Здесь? Пока несли тело в комиссариат? Жюв, это неправдоподобно…
Полицейский, нахмурив лоб, все еще мерил шагами кабинет комиссара полиции.
— Мне не нравится эта история, — объявил он. — Все дела, в которых замешаны офицеры, и особенно офицеры Второго бюро, крайне деликатны… Никогда не знаешь, куда они тебя заведут… Видите ли, господин комиссар, они руководят всей обороной Франции и… черт возьми!
Жюв внезапно замолчал, потом спросил:
— Скажите, мог бы я взглянуть на тело этого бедняги?
— Конечно! Но что вы хотите найти?
Комиссар проводил Жюва в один из залов, где на полу лежал труп капитана Брока. Чьи-то благочестивые руки зажгли свечу, и, отдавая должное рангу покойного, два стража порядка бодрствовали рядом, ожидая, когда тело унесут.
Жюв осмотрел труп.
— Вы сказали мне, комиссар, что профессор Баррель из Медицинской академии случайно присутствовал в момент кончины?
— Да, это так.
— Какую причину смерти он назвал?
Комиссар улыбнулся.
— Вот кстати, может быть, вы мне разъясните, дорогой мой Жюв, его диагноз. Профессор заявил, что смерть последовала в результате «явления торможения»… Что значит «торможение»?
Без всякого уважения к диагнозу мэтра, Жюв пожал плечами:
— Торможение, — повторил он, — это ученое, очень ученое слово…
— И что оно значит? — уточнил комиссар.
— Ничего не значит! Они называют так смерти, которых не могут объяснить… строго говоря, это надо перевести так: «смерть от страха»… от страха? Почему? Как? Человек, умирающий от страха, должен был вообще страдать от сердечной слабости, и в этом случае медицина говорит: смерть наступила в результате такого-то явления. Но «торможение»? Это термин, которым пользуются для смертей непонятных, необъяснимых… Это термин, с помощью которого наука скрывает свое незнание, когда не хочет его обнаружить.