— Ни слова, ни единого неуместного жеста! Иначе Фандор погибнет...
Бандит знал, что есть только одна угроза, способная подействовать на Элен и удержать се в повиновении.
Все более и более заинтригованная, Элен проследовала, сопровождаемая Фантомасом, в роскошный салон, с тончайшей деревянной резьбой по стенам, золочеными консолями и бесценными персидскими коврами на полу. Здесь ее на несколько минут оставили в одиночестве. Затем дверь отворилась, и старый поенный в парадном мундире бросился к ее ногам, взволнованно повторяя:
— Ваше величество! Ваше величество!..
Вошедший следом Фантомас тронул его за плечо:
— Встаньте, Грундал! И внимательно посмотрите па вашу королеву!
Элен в свою очередь с изумлением посмотрела на генерала, пытаясь вникнуть в смысл происходящего. Грундал вздрогнул, как будто внезапно очнувшись от наваждения.
— Господи! — прошептал он.— Я ошибся, это не королева... Но какое сходство! Какое сходство!
Фантомас отвел генерала в сторону.
— Теперь вы понимаете, что я хочу сделать в интересах Ее величества и в интересах Голландии? — сказал он.— Я привел молодую женщину, которая, по счастливой случайности, как две капли воды походит на нашу королеву. Эта женщина изящна, умна, хорошо воспитана. Ей только надо объяснить, что от нее требуется, и она великолепно сыграет роль!
Генерал смотрел на ван Маннена с восхищением.
— Вы нашли гениальное решение! — прошептал он. — Мы поведем большую игру, и мы ос выиграем! Пусть нас судит история — если, конечно, история об этом узнает — но мы действуем в интересах Голландии!
— Хорошо сказано, Грундал! — поддержал его Фантомас. — Лучше временно заменить королеву ее двойником, чем оставить трон пустым и позволить самозванке завладеть им!
Произнося эту пышную тираду, Великий интриган закусил губу, чтобы не расхохотаться в лицо генералу, которого он так легко одурачил. Затем он подошел к Элен.
— Мадам,— сказала он,— всемогущему провидению было угодно сделать так, что вы как две капли воды похожи на Ее величество королеву Вильхемину. Наша всемилостивейшая государыня, по причинам, которые было бы слишком долго объяснять, в течение ближайших дней не сможет полниться по дворце. Необходимо, чтобы никто не заметил его отсутствия. Необходимо, чтобы кто-то заменил ее в глазах придворных и в глазах народа во время официальных церемоний. Это сделаете вы!
— Я?! — воскликнула Элен,— Но это невозможно!
— Все возможно, раз такова моя волн! Помните о судьбе Фандора...
Фантомас знаком подозвал Грундала.
— Мадам,—сказал он,— разрешите представить вам генерала Групдала. В сложных ситуациях он будет подсказывать вам, как себя вести. Ни о чем не беспокойтесь: ваше сходство с королевой столь велико, что, когда вы облачитесь в ее одежды, родная мать вас не различит... Что касается вашей роли, то она не сложна. Вам только нужно будет произносить официальные фразы... Ваш августейший гость ни о чем не догадается.
— Августейший гость?..
— Ну да! Вам предстоит принять Вильгельма, германского императора...
18. ПОКУШЕНИЕ
Сир! Я была счастлива услышать добрые слова, которыми вы соизволили выразить свои чувства в отношении Голландии. Эти чувства симпатии и доверия, связывающие наши две страны, служат залогом того, что Голландия и в дальнейшем будет идти по пути процветания и прогресса, опираясь на своего давнего союзника Францию и на своего нового союзника — Германию.
Трудно было найти более дипломатичную форму, чтобы дать понять кайзеру, что сближение между Голландией и Германией ни в коем случае не поведет к ослаблению голландско-французского союза, как того хотелось бы Вильгельму.
Произнося свою речь, Элен была совершенно свободна и естественна. Казалось, она была рождена для того, чтобы играть роль королевы! Сам Вильгельм был ею очарован, хотя и хмурился каждый раз, когда она подчеркивала особые отношения близости между Голландией и Францией.
— Пусть Ваше величество соизволит простить нам простоту и неприхотливость оказанного вам приема,— продолжала Элен. — Мы разделили здесь с вами хлеб и соль пашей искренней дружбы в соответствии со старыми добрыми традициями нашей страны. А теперь я приглашаю Ваше величество оказать нам честь и посетить вместе с нами представление в Опере, где наши лучшие певцы почтут за счастье выступить перед высоким гостем!
Все шло как по маслу, в строгом соответствии с установленным протоколом официального визита. Это был спектакль, за ходом которого внимательно следили придворные и политики. И, разумеется, кайзер Вильгельм, мечтавший о том, чтобы перед ним трепетала вся Европа, и гнувший свою линию с великодержавной самоуверенностью, был бы взбешен, если бы узнал, что играет роль в комедии, где его партнершей была не настоящая королева, а подставное лицо!
Но император ни о чем не догадывался и с почтительным поклоном предложил руку той, кого считал королевой Голландии. Время от времени Элен неприметно обращала взор в сторону генерала Грундала, который легким кивком давал ей попять, что все идет как надо. Старый солдат, который скрепя сердце пошел на предложенную ему мистификацию, постепенно успокоился, видя, что Элен играет свою роль с таким достоинством и тактом, которые сделали бы честь любой королеве! «Вильхемина сможет спокойно вернуться на свой престол,— думал генерал,— ни честь тропа, ни достоинство Голландии не будут посрамлены!»
Генерал Грундал, разумеется, испытывал бы совсем иные чувства, если бы мог проникнуть в зловещие замыслы Фантомаса!
У подножия парадной лестницы, по которой спускались император Вильгельм и мнимая королева Вильхемина в сопровождении блестящей свиты, их ожидали две открытые кареты. Протокол предусматривал, что каждый из монархов должен ехать в Оперу в отдельной карете.
— Ваше королевское величество разрешит проводить ее до кареты?
— Как будет угодно Вашему императорскому величеству!
Это было легкое нарушение протокола. Провожая ту, кого он считал королевой Вильхеминой, до ее кареты. Вильгельм выражал ей свое особое расположение, действуя не только как монарх, но и как любезный кавалер. Когда Элен села и открытое ландо, император снял шляпу и произнес:
— Я буду иметь честь и удовольствие вновь увидеть Ваше величество в Онере.
С этими словами он направился к своей карете. Кавалькада тронулась.
Утром того же дня Жоффруа Бочка и Бенуа Сундук отпросились у своего гостеприимного хозяина, господина Эйра, и приехали в Амстердам. После разговора, который произошел у них накануне касательно Фантомаса, Жюва и Фандора, таинственный старик проникся большой симпатией к двум грузчикам с Центрального рынка и взял с них обещание, что они обязательно вернутся к нему в домик среди роз. И вообще не хотел их отпускать, но два друга непременно хотели еще раз попытаться разыскать Бобинетту.
Увидев, что дома украшены флагами, а улицы заполнены возбужденной толпой, Жоффруа и Бенуа решили, что в городе ярмарка.
— Только где же балаганы? — недоумевали они.— На ярмарке должны быть балаганы...
О том, что Амстердам посетил кайзер Вильгельм, они, разумеется, понятия не имели.
— Не выпить ли нам пивка? — предложил Жоффруа Бочка.
— Дело! — поддержал его Бенуа Сундук.
Добрый господин Эйр снабдил двух приятелей несколькими монетами, что позволило им с комфортом расположиться в ближайшей пивной. Опустошая залпом одну литровую кружку за другой, они очень скоро пришли в прекрасное настроение.
— А столики-то здесь хиловатые! — заметил Бенуа Сундук. — Я с одного раза разобью мраморную доску!
— Фиг разобьешь! — сказал Жоффруа Бочка.
— На спор?
— Па спор!
Надо сказать, что раскалывать ударом кулака мраморные столешницы было любимым развлечением, которому два силача охотно предавались на Центральном рынке, особенно в состоянии подпития.