Я вытер руки о фартук и стал взвешивать слова, которые собирался произнести. Но если слишком долго взвешиваешь слова, то становишься нем как рыба, а потом, не успеешь и глазом моргнуть, жизнь уже прошла, а ты так ничего и не сказал.
Мне хотелось жить, но я не знал как. Работа в ночном магазине представлялась мне лучшим способом прояснить этот вопрос. В итоге эта работа оказалась важнее и увлекательней участия в коллоквиумах по переводу. Все в конечном счете оборачивается нам на пользу.
Когда минуло четверть часа, а мерзавец, пустившийся за ней в погоню, так и не появился, я продал своей будущей жене вторую порцию овощной запеканки. Про себя я надеялся, что маньяк в один прекрасный момент все-таки появится, ведь иначе мне придется всю ночь провозиться с ней и я не смогу вовремя закрыть магазин. Вторую порцию овощной запеканки она решила тоже съесть прямо на месте.
— От погони разгорается аппетит, — заметил я.
Она кивнула с набитым ртом. Судя по всему, она задумала съесть все, что имелось у нас в магазине. Мне не очень нравилось, когда клиенты едят в зале: после этого всегда оставались кучи мусора и мне приходилось убираться. Но по распоряжению хозяина я не мог запрещать им есть у нас.
— Если они хотят съесть свою порцию прямо тут, то пускай себе. От этого наш оборот только растет. Иначе они пойдут в «Барбареллу».
Лишь через много лет я понял, что, возможно, в тот вечер за ней вовсе и не гнался маньяк, просто она слегка растерялась. Я по собственному опыту знаю, что бывает ложь, за которую держишься до конца. Не потому, что боишься разоблачения, а просто потому, что ни за что не хочешь расстаться с некоторыми иллюзиями. Обычно это маленькие иллюзии, но до чего они прекрасны!
В тот вечер на ней, моей будущей жене, была короткая юбка, кажется шотландка, но без булавки, и туфли на высоком каблуке. Я уже много лет не видел, чтобы она носила туфли на высоком каблуке. Но когда я с ней познакомился, у нее как раз был такой период, когда она постоянно их носила.
— Уф, как же вкусно! — сказала она, справившись со второй порцией овощной запеканки.
— Да, — согласился я. — Если вы хотите, чтобы я все-таки позвонил в полицию, я с радостью это сделаю.
— Да ладно, не надо, — отказалась она и расплатилась.
Она уже собралась было уходить, как я вдруг спросил:
— Ну, как там в море?
Она выглянула в окно и сказала:
— Он, наверное, погнался сейчас за другими женщинами.
— Пока, — прокричал я ей вслед и принялся чистить микроволновки, потому что именно на них в первую очередь обращал внимание хозяин, входя днем в магазин. Хорошо ли отчищены микроволновки? То, что, к примеру, мыши погрызли чипсы, его, похоже, не волновало. Главное — это чтобы сверкали микроволновки.
Через несколько дней после нашей первой встречи она снова заглянула ко мне в ночной магазин. На этот раз она уже не спасалась бегством от подозрительного субъекта.
— Я пришла ради овощной запеканки, — сказала она, — вы можете мне ее подогреть?
— Конечно, — ответил я. — Для этого я здесь и нахожусь.
Так она стала постоянной потребительницей нашей овощной запеканки. Почти всегда являлась среди ночи и стоя съедала порцию. Изредка она к тому же сбрасывала туфли, приговаривая:
— По-моему, так будет еще вкуснее.
Мне она казалась очень милой, но я не понимал этой ее привычки снимать туфли.
Она никогда не говорила, что я, дескать, что-то не так делаю, что запеканка слишком холодная, или что пиво слишком теплое, или что, допустим, молоко слишком дорогое. Почти все наши клиенты постоянно на что-то жаловались, обычно им не нравилась цена. Даже бродяги, заглядывавшие в наш магазин, ныли, что у нас холоднее, чем на улице, и уверяли, что об наши сухари можно сломать зубы. Черствый хлеб мы всегда отдавали бродягам.
Один из них как-то раз задумал подстричь ногти на ногах прямо у нас в магазине. Я ему сразу же указал:
— У нас тут ночной магазин, а не обувной.
Но своей будущей жене я ни в чем не препятствовал. Наверно, не больно-то приятно все время ходить на высоких каблуках.
Мы обменивались порой кое-какой информацией. Разговорами это вряд ли можно было назвать. Так я узнал, что она учится на психотерапевта.
Я никогда не думал, что психотерапевтами могут быть женщины, которые, стоя среди ночи босиком в ночном магазине, уплетают порцию за порцией овощную запеканку. И поступают так даже не один, а три-четыре раза в неделю. Возможно, это объяснялось моим невежеством. В ту пору мне еще мало приходилось сталкиваться с психотерапевтами.