— На сегодня я уже накаталась, — сказала Сказочная Принцесса.
Возможно, для того, чтобы жить по-настоящему, нужно потерять контроль над жизнью. Но я не мог позволить себе потерять контроль. В этом ведь суть игры — сделать так, чтобы не вы, а ваш партнер потерял над жизнью контроль и однажды вдруг заметил, что под ногами у него не твердая почва, а зыбучий песок.
Вращая окуляр, можно сделать предметы нерезкими, и точно так же можно сделать так, что реальность для вашего партнера постепенно потеряет контуры и станет туманом, на фоне которого пятнами будут проступать обещания. «Иди за мной, и мы рука об руку пойдем на поиски обетованной страны. Пускай в твои башмаки набьется песок, я вытряхну его и языком вылижу твои ноги».
Где-то я совершил фатальную ошибку, упустил нечто важное, чего нельзя было упускать. И незаметно потерял контроль. Жизнь подкинула мне задачку, которую я не смог решить.
— Нельзя смотреть на жизнь, как на игру, — сказала Сказочная Принцесса, — это ненормально.
Возможно, она была права, но я не исключаю и того, что я слишком пристально всматривался в действительность. Немного рассудочно, согласен, но от этого еще пристальней.
Можно быть умнее других, но нельзя показывать этого окружающим. Вы должны поддерживать в людях иллюзию, что они умнее вас, что они всем заправляют, и когда они в этом уверятся, вы выпрыгнете из засады, точно тигр из-за кустов.
Моя рука по-прежнему лежала на Ребеккиной голой коленке.
— Я не верю, что секс поможет. Секс — занятие бестолковое.
Ребекка открыла рот, и из ее горла вырвалось нечто, похожее на возмущение.
— Ты только и делаешь, что пишешь о сексе, а теперь говоришь, что это бестолковое занятие?
Она крепко стиснула в руке чизбургер. Из него засочилась жидкость.
— Слишком много сыра напихали, — сказала Ребекка, — один ломтик — это вкусно, но ведь не полкило?!
— Мне нравится описывать бестолковые занятия. А сейчас мне нужно спешить к госпоже Фишер.
— А ты хоть раз подумал, а что я здесь делаю? — спросила Ребекка. — Ты когда-нибудь задумывался, зачем я сначала поехала с тобой в Атлантик-Сити, потом в Олбани, а теперь еду в Йонкерс, ты хотя бы на одну секунду подумал обо мне?
— Ты умоляла взять тебя с собой, просила: «Не прогоняй меня».
— Не выворачивай мои слова наизнанку, — возмутилась она. — Ты мастер по промыванию мозгов!
— Я не мастер по промыванию мозгов, Ребекка, я составитель поваренных книг.
Она прошла к мусорному контейнеру, выбросила остатки чизбургера и вернулась за столик.
— Ты писатель. Что ж, отлично, я все понимаю. Тебе нужно вдохновение, это я тоже понимаю, и ты черпаешь его у бедных овечек, на которых потом запрыгиваешь, как настоящий баран. И это я, в общем, тоже могу понять.
— Постой, постой! — вскричал я. — Ни на кого я не запрыгиваю. И я не баран, а ты не овечка. Позволь тебе напомнить, что это ты искала встречи со мной, якобы затем, чтобы отдать статуэтку. Я понятия не имел о твоем существовании. Я вовсе не просил тебя приходить.
— Ты не знал о моем существовании! — насмешливо воскликнула она. — Ну да, ты не знал о моем существовании, зато с удовольствием повез меня в Атлантик-Сити!
— Сядь, Ребекка, — сказал я, — на нас все смотрят.
— Не принимай меня за дуру. За эти дни ты выжал из меня нужное тебе вдохновение, словно я курица, а ты птицеферма, но я не так проста, у меня тоже есть желания. А потом в газете появится фельетон. Но я и это стерплю, вот только скажи, для чего мне-то все это?
Люди в придорожной забегаловке уже вовсю глазели на нас.
— Никто не говорил, что у тебя нет желаний. И при чем здесь какая-то птицеферма и куры? И для газеты я написал лишь статью о Звево. Сядь, прошу тебя, сядь и расскажи о своих желаниях.
Я схватил блокнот и ручку.
— Рассказывай, какие у тебя желания?
— Я вообще ничего больше тебе не скажу! — крикнула Ребекка и рванулась к выходу.