За пять дней после выхода в свет этой статьи и трансляции одной хвалебной дискуссии по телевидению было продано сто тысяч экземпляров. Жена федерального канцлера заявила, что лично собирается готовить по моей кулинарной книге. Мой немецкий издатель восторженно звонил мне каждые два дня, сообщая, что не помнит подобного успеха. Деньги полились рекой. Наконец перестали приходить угрожающие письма от компаний, выпускающих кредитные карточки. Меня пригласили в Германию. Председатель совета директоров «Дойче Банка» предложил мне двадцать тысяч марок за часовое выступление перед ним и его коллегами из высших эшелонов власти. Я прилетел в Германию и выступал в театральных залах при полном аншлаге. О моем литературном творчестве никто и нигде не упоминал. Однажды, давая интервью, я попытался рассказать о своих романах, сборниках рассказов и стихотворений, но журналистка быстро поставила меня на место: «На этом мы сейчас останавливаться не будем, господин Мельман, ведь все это уже в прошлом».
Через некоторое время я сдался. Я стал другим Мельманом — автором поваренной книги, миротворцем, врачевателем, спасителем. Деньги продолжали литься рекой.
Ребекка везде ездила вместе со мной: из Гамбурга в Мюнхен, из Мюнхена в Кельн, из Кельна во Франкфурт, из Франкфурта в Берлин. Хотя в ней не было ни капли еврейской крови, пресса настойчиво называла ее «еврейской невестой Мельмана», скорей всего, из-за ее внешности. Ко мне журналисты много раз обращались со словами:
— Господин Мельман, можно ли задать вам как выдающемуся представителю еврейского народа следующий вопрос?
Я по-прежнему трижды в день звонил Сказочной Принцессе, но наши переговоры все никак не могли завершиться.
Австрийский премьер-министр пригласил меня к себе приготовить что-нибудь из моей книги. Это был трудный момент, но я вышел из положения, призвав на помощь шеф-повара — австрийца. Во время ужина во дворце австрийский премьер-министр заявил:
— Вы первый еврей на моей памяти, которого я вижу смеющимся.
А ко времени подачи десерта он уже так напился, что сказал:
— Раз вы первый еврей на моей памяти, которого я вижу смеющимся, я хочу удостоить вас награды.
Так я получил австрийскую государственную награду.
Я телеграфировал госпоже Фишер, чтобы рассказать ей о нашем успехе. Тем временем общий тираж составлял уже 250 000 экземпляров, книгу переводили на разные языки по всему миру.
Мне позвонил довольный и самоуверенный Фредерик ван дер Камп:
— Мы раскрутим твою книгу в Голландии.
Но я в ответ ему сказал:
— Не выйдет, ван дер Камп, не выйдет, я отдам все права твоему конкуренту. Ты ведь даже не хотел, чтобы я пришел на новогодний прием.
Ведущая авторитетного американского ток-шоу объявила «69 рецептов польско-еврейской кухни» книгой месяца. Прямо в лицо двенадцати миллионам телезрителей она заявила: «Если Аушвиц — главное событие двадцатого столетия, то эта книга, возможно, — главная книга этого столетия». Так «Кулинарное искусство после Аушвица» пополнило списки бестселлеров в том числе и в Америке.
Один мужчина в Токио, прочитав мою поваренную книгу, покончил с собой.
Мой немецкий издатель настаивал на продолжении, но продолжения не было. Писательством я больше не занимался, писательство могло разбудить тени прошлого, которые наконец сладко заснули.
Я всегда ездил в турне вместе с Ребеккой, но когда возвращался в Нью-Йорк перевести дух, снова жил со Сказочной Принцессой.
Секса у нас с ней уже очень давно не было; она, в свою очередь, прекратила задавать мне вопросы о том, что я делаю. Я тоже не мучил ее вопросами, есть ли у нее любовник и с кем она встречается, когда меня нет. Иногда ей звонили мужчины, я записывал их координаты и номера телефонов и затем передавал Сказочной Принцессе без каких-либо комментариев.
Как ни в чем не бывало мы продолжали ужинать в «Сент-Амбросии». Один-единственный раз какая-то пожилая особа обратилась ко мне с вопросом:
— Вы случайно не тот самый автор поваренной книги?
Иногда мы разговаривали о Ребекке. Сказочная Принцесса как-то сказала:
— Я, наверно, сама немного сумасшедшая, раз даю тебе советы, как тебе строить отношения с Пустой Бочкой. Я ведь не ваш психоаналитик. Мне все это уже надоело.
Однако практических выводов из этого высказывания она не делала.
Ситуация была, конечно, ненормальная, но деньги текли рекой, а деньги многое сглаживают.