Под ногами трещали корпуса разлетевшихся видеокамер. Самурай особенно старательно уничтожал их, чтоб ни у кого не возникло мысли взять камеру и зафиксировать происходящее "для истории".
С каждым шагом Антону приходилось все труднее. Первый испуг у торговцев прошел, и теперь они с яростью бросились защищать свое добро.
Антон, как никто другой из команды, понимал их. Он знал, что каждый удачный удар Самурая разоряет одного человека. Если что-то и оставалось относительно целым после его атак, то продать это по нормальной цене было делом безнадежным. Антон знал, что внешний вид товара - половина его стоимости. Да и мало что могло уцелеть - почти все телевизоры были оборудованы хрупкими хрустальными полусферами - распознавателями жестов, которые ломались от малейшей перегрузки...
...Антон уже не понимал, кого защищает - себя или Самурая. Пока его спасала только давка и высокая скорость движения: разъяренные продавцы не успевали как следует сорганизоваться. Махать дубинкой уже не оставалось сил. Антон все чаще просто нажимал на кнопку разрядника, со страхом думая, что емкость батарей не бесконечна.
В какой-то момент он не смог увернуться, и молодой парень с разбитым лицом крепко и больно схватил его за волосы, а кто-то еще дважды от души ударил - в скулу и в висок. У Антона закружилась голова, он выронил дубинку и сам едва не свалился на землю, но тут что-то сильно потянуло его в сторону, а потом - вверх. Ноги почему-то оторвались от земли, он начал перебирать ими, нащупал какую-то опору...
Когда Антон пришел в себя, он обнаружил, что уже сидит на заборе.
- Прыгай в кузов! - заорал прямо в лицо разгоряченный Самурай, отпуская его одежду.
Антон судорожно схватился руками за забор и глянул вниз. Свалка, из которой его выдернули, кипела прямо под ногами, но она уже стала казаться чем-то совсем неопасным, не имеющим к нему отношения. По другую сторону забора стоял небольшой автофургон с задранным тентом, из кузова Антона звал Сержант, что-то крича и размахивая руками. Рядом оседлал забор Обжора с двумя пистолетами в
руках - он отгонял каучуковыми пулями торговцев, пытавшихся поквитаться со своими обидчиками.
- Прыгай за мной! - снова крикнул Самурай и сиганул прямо в кузов, ловко удержавшись на ногах.
Антон еще раз посмотрел за забор и собрался было прыгать, но вдруг увидел неподалеку небольшую, но плотную группу торговцев, похожую на кипящий котел. В центре этого котла моталась окровавленная голова Гоблина.
- Там Гоблин! - закричал Антон, показывая рукой.
- Что?!
- Гоблин!
- Черт с ним! Прыгай - и поехали.
- Его сейчас разорвут!
Самурай выговорил какое-то зверское ругательство и снова вскарабкался на забор, ловко достав пистолет.
-Где?
- Вон там...
- Дай свой пистолет и вали отсюда, не мешай. Антон наконец перебрался в кузов и сел, привалившись к бортику.
- Жив? - спросил Сержант, бесцеремонно повертев его голову в руках и тронув пальцем набухающую шишку на виске.
Антон не ответил. Машина стояла в пустынном хозяйственном дворе, здесь были только однообразные боксы из листового железа и несколько ветхих тракторов. Из-за забора все еще доносился шум.
Рядом приземлился Обжора.
- Все, сейчас едем, - выпалил он. - Там уже охрана бежит...
Перед глазами Антона мелькнули тяжелые ботинки Самурая, грузовик содрогнулся, когда подошвы ударили о кузов. Следом перевалился едва живой Гоблин, а за ним прыгнул Печеный - гибкий и
упругий, как кошка. Сержант стукнул кулаком по кабине и поднял тент. Машина рванула с места.
Оказавшись в полумраке, Антон утратил остатки сил-и самообладания. На теле ноющей болью обозначились те места, которые он не смог уберечь от пинков и ударов. Сержант сидел рядом и пытался разжечь сигарету. В другом углу кузова над стонущим Гоблином склонились Печеный и Самурай. Они что-то с ним делали и беспрерывно ругались, приказывая ему не дергаться и не ныть.
Машина мчалась, не останавливаясь, как будто в городе не было ни светофоров, ни перекрестков. И чем больше она удалялась от растревоженного рынка, тем свободнее себя чувствовали все, кто сидел в фургоне.
- Да... - сказал Обжора. - Устроили мы ребятам... телешоу!
И засмеялся. Все остальные тоже вдруг начали смеяться - сильней и сильней, и Антон почувствовал прилив веселья и легкости, хотя ничего смешного, конечно, не было.
- А я... А я... - захлебывался Сержант. - Этот орет: только товар не трогай! А я его самого тронул, да так, что он в свою витрину улетел...
- А я там. одному прилавок с видеокамерами разбросал! - подхватил хохочущий Печеный. - А он их сгреб в охапку, бежит за мной и в меня кидается! Камерами!
Антону тоже захотелось рассказать всем, как он ловко столкнул лбами двоих мощных торгашей, но он все же решил промолчать и послушать, как другие хвастаются своими "подвигами".
Когда все отсмеялись и успокоились, к Антону подсел Самурай.
- Что-то ты не очень сегодня напрягался, - тихо, чтоб никто не слышал, сказал он. - Специально, что ли, старался товар не попортить?
- Когда мне было товар портить? - возразил
Антон. - Ты впереди шел, после тебя ничего целого не оставалось. А я, между прочим, напрягался будь здоров! Сам разве не видел?
Самурай промолчал, смерив Антона медленным, напряженным взглядом.
- Всем лихо было, - сказал он. - И все успевали громить прилавки. Кроме тебя. Я понимаю, что мы сегодня, может, хреновыми делами занимались и что тебе неохота своих же братанов-торгашей долбить, но ты же с нами пошел! А если настоящее дело будет - тоже за другими спрячешься?
- Думаешь, я сегодня испугался?! - вскинулся Антон.
- Да нет... Просто добренький ты слишком. Учись бить по-настоящему! А то на тебя надежды никакой...
Самурай криво усмехнулся и отошел к Гоблину проверить бинты.
Антон почувствовал, что его оскорбили до самой глубины души. Только что он прикрывал Самураю спину, принимал на себя все удары и пинки, которые предназначались ему, и этот же самый Самурай обвиняет его в том, что "не очень напрягался"! После таких слов Антон засомневался, стоит ли теперь вообще верить ему и уважать его мнение.
Машина остановилась на узкой пустынной дороге за городом. Все высыпали из кузова размять ноги и глотнуть свежего воздуха.
Из кабины появился Сергеев, почесывая спину своей тросточкой, оказалось, он сидел рядом с водителем.
- Генерал доволен, ребята, - сказал он, не выказывая, впрочем, никакой радости. - Он смотрел прямую телетрансляцию с рынка и видел все от начала и до конца. Я только что разговаривал по телефону с его референтом, и он говорит, что старик даже помолодел от удовольствия. Молодцы, одним словом...
- Ну так! - гордо воскликнул Сержант.
- Все целы?
- Практически, да, - ответил Самурай.
- Ну, тогда заедем на базу в медпункт, а потом на гулянку. Или хотите сначала отдохнуть?
- Какой еще отдых! - простонал Гоблин. - Сейчас заклеим шишки - и вперед, на новые подвиги!
- Как хотите, - усмехнулся Сергеев, садясь в машину.
x x x
В лагере их встречала только Анна. Она с любопытством посмотрела, как потрепанная, но бодрая команда выгружается из машины, и ушла куда-то. В медпункте уже ждал врач - высокий костистый мужик с простым грубоватым лицом. В первую очередь он занялся, конечно, Гоблином. У того был расквашен нос, рассечена кожа на голове и повреждена, несмотря на защитный панцирь, пара ребер. Врач посоветовал ему отлежаться, но Гоблин и слышать об этом не хотел. Глаза у него бегали, как у голодного хорька в предвкушении кормежки. Да и все остальные находились во власти какого-то сладкого предчувствия.
Антон дожидался своей очереди на улице, когда вновь увидел Анну. Она тоже заметила его, подошла и села рядом.
- Сильно досталось? - полюбопытствовала она.
- Не очень, - пожал плечами Антон. - Некоторым хуже.
- Ну-ка, дай посмотрю...
Антон повернул голову, и Анна осторожно потрогала ссадину на его виске. От ее мягких прикосновений у Антона мороз пошел по коже. Он замер и перестал дышать, чтобы не спугнуть эти волшебные секунды. Это было похоже на ласку матери.