– Что, раньше по-другому одевалась?
– Попроще, – следовал ответ.
– Теперь влюбилась, – вклинился второй.
– Или в отчаянии.
– Или в отчаянии, потому что влюбилась.
Они дружно посмеялись. Рома все принимал на свой счет.
Сегодня ее песочное шелковое платье струилось по телу и сверкало золотом в солнечных лучах, подходящее и ко случаю дня рождения директора. Лина только накинула сверху пиджак, чтоб уж совсем не ослепить окружающих людей. После небольшого празднества, разгоряченная залитым в нее шампанским она кокетливо цокала высокими каблуками по коридору, возвращаясь на рабочее место. Рядом с кабинетом вырос Рома. Она медленно прокатилась по нему голодным взглядом, снизу вверх, тая от его присутствия, как мороженка. Высокий, широкоплечий, глядящий на нее сосредоточенно, как хищник на жертву. А она на него – завороженно. Из-под расстегнутого ворота рубашки у него выглядывали черные волосы. Хотелось прильнуть к ним щекой и проехаться так по телу. Ее обдало кипятком. Щеки горели. Нарастал непослушный жар между ног. Она обнаружила свою ладонь на ткани его рубашки. Еле-заметными робкими движениями гладила торс, чуть выходя за рамки социально-допустимого…
От него веяло неотесанностью, грубостью манер, животной дикостью, бешеной маскулинностью. Казалось, он может схватить ее, не спрашивая, закинуть на плечо и потащить в свою пещеру. Ей нравилось так о нем думать. Возбуждаться от его физической силы. От того, как контрастируют его могучий волосатый торс и ее хрупкая изящная ручка с нюдовым маникюром.
В кабинете за захлопнутой дверью, чтоб не наброситься на него, она занялась включением музыки. Затем подошла к окну, будто выглядывая там вдали что-то важное. Лишь бы не смотреть на него. Нельзя. Нельзя.
– Что там ищешь? – поинтересовался у нее Рома.
– Ничего. Просто. Просто солнце красиво сияет из-за здания.
Мужчина встал ей за спину, перебрасывая голову через плечо. Она почувствовала его дыхание на своей шее и податливо отклонила голову.
– Да, – произнес мужчина низким густым баритоном, – но ты сияешь еще красивей.
Он неторопливо прижался к ней пахом, скользнув руками по бедрам. Уперся в нее своим горячим стояком. Может она сделать вид, что не замечает этого, лишь бы постоять так еще подольше? Ладони его коснулись ее голых ног, поползли вверх, приподнимая юбку. Она схватила его руки, пришпорила намертво.
– Не трогай меня, – сказала она с придыханием, помимо собственной воли выгибаясь навстречу его стояку.
Голова кружилась.
– Хорошо, не трогаю, моя госпожа, – замер он.
Электричество разносилось по ее телу искрящими молниями. Сейчас хотелось бы, чтоб он утащил ее в пещеру, утащил, не слушая возражений, не обращая внимания на ее попытки отбиться. А ей подобало отбиваться. Обязательно подобало. Но он был не настойчив. А она так – по своей воле – как приличная женщина, не могла.
– Не трогай меня, – девушка развернулась и чуть его оттолкнула, – держи дистанцию.
Он скинул с одного плеча ее пиджак. Белья под платьем не обнаружилось. Он бесцеремонно глядел на торчащие под шелком соски, а она – на то, как он на нее смотрит. Его рука тут же поехала вверх по платью. Она поймала его руку:
– Не трогай, говорю же, перестань…– ее голос звучал умоляюще.
После некоторого обдумывания мужчина выдал:
– А себя мне трогать можно?
Она помолчала. Дышала глубоко. Воздуха не хватало. Он начал расстегивать ширинку, поднимая на нее вопросительные глаза. Она все молчала, поглядывая вниз, дыхание становилось тяжелее.
– Можно? – переспросил он снова, останавливая свои движения.
Она в изнеможении. Жажда увидеть перекрыла все сознание.
– Да…– наконец, ответила она.
Мужчина начал дрочить, пытаясь снять с нее пиджак. Девушка противилась.
– Сними…
Лина послушно скинула его, обнажая руки, плечи, ключицы, их знак. Платье удерживали на ее острых плечиках лишь тонкие бретели, что, казалось, их можно, щелк, ножницами, и вот бы оно за мгновение упорхнуло вниз. Мужчина попытался стянуть одну бретельку вбок, но Лина оттолкнула его настойчиво. Откинула аж до кресла. И в такт музыке начала извиваться перед ним, как змея под гипнозом. Гладила свое тело, скользила руками по сияющей ткани, где он бы хотел путешествовать своими руками и губами. И воображение его так распалилось, что он почти чувствовал это наяву.
– Какая же ты красивая…– томно проговорил он, сжимая свой член покрепче и ускоряя движения руки, – и сексуальная.
Она довольно заулыбалась, придвигаясь к нему поближе. Раздвинула ножки, нависая над его ногами. Его ладонь быстро проскользнула ей под юбку, отчего она поспешно ретировалась назад.