Но можно ли создать неперевернутый мир?
Впрочем, это уже не забота Бета-структуры. В этом я нисколько не сомневался.
А Бета-Примо продолжал вещать, еще не зная своего места в реорганизованной системе.
– Бета-Ячейка по всем вопросам поддерживала Альфу, хотя порой мы и начинали свою партию. Как, например, в том эпизоде, который закончился вашим изгнанием. Но таков был наш долг. А сейчас…
Договорить князь не успел – энерголуч снес ему голову. Простите, Префис-лин, но мне неинтересны ваши признания и комбинации. Я верю, вы делали то, что считали правильным. И я делаю то, что должен.
– Что происходит?! – Мальчишка вскочил с лежанки, перевел дикий взгляд с меня на лежащее на полу тело.
– Реорганизация Ячеек завершена почти на две трети.
Он хотел что-то еще сказать, но только рот открыл. И закрыл. Зато голос Корнелии де Кориан, вошедшей в комнатушку вслед за своим дроном, был весьма довольным.
– Я не ошиблась в вас, Деко. Благодарю вас от лица всего «Человечества».
– Не за что, – ответил я, не опуская лучевик.
– Нет-нет! Вы так много сделали для нас! Даже больше, чем мы рассчитывали, – она улыбалась, ее глаза сияли бешеной радостью. – Альянс с Ячейками был полезен, но утомителен. Вы избавили нас от этой ноши. Спасибо вам за всё. Но… Остались еще вы… И вы нам мешаете. Простите. Мы всегда будем помнить о вас. И о вас тоже, мой мальчик, – она повернулась к Вину. – Но, боюсь, вы больше не нужны.
– Нет, сударыня, боюсь, это вы больше не нужны.
Энерголуч вылетел из трубки лучевика и… был поглощен невидимой преградой в полуметре от дрона. В очередной раз преклоняюсь перед вашим гением, профессор. Я и забыл, что защита дронов поистине уникальна. Ну что ж, не лучевиком единым…
– Избавься от мусора, Дружок, – с этими словами и улыбкой победительницы Корнелия де Кориан вышла.
Дрон и Деко начали движение одновременно – это я видел. А вот остального – уже нет. Глаза не успевали. Лучшее, что я мог сделать, – это забиться в уголок и прикинуться шлангом. Когда два чудовища выясняют отношения, третьему лучше помалкивать до поры до времени. Интересно, кто окажется сильнее – псевдобог или псевдочеловек? Ненавижу обоих. Или нет?
Тело дрона ударилось о стену в метре от меня. Крошка бетона – настоящего, а не псевдо– посыпалась на пол. Человеческий позвоночник такое выдержать не способен. А вот Дружку было хоть бы что. Мне снова стало смешно. Это, пожалуй, нервное.
А вот дальше стало не до смеха.
На какую-то долю секунды я ощутил гордость – творение моего отца оказалось сильнее того, что могла создать Ячейка. Но когда Дружок занес руку для последнего, смертельного удара, я не выдержал. Черт бы побрал этого ячеечного ублюдкa!
– Шла собачка по дорожке,
У нее отпали ножки,
– пропел я на одной ноте.
Дрон замер. Только что был почти человек, теперь статуя. Аллегория угрозы.
Деко тоже замер, но всё же и в соревновании по неподвижности псевдобог псевдочеловеку проигрывал. И тяжелое дыхание выдавало, и глаза были живыми. Глаза хищника, которого лишили его законной добычи. Вот только что было его добычей – противник или собственная смерть? А фиг поймешь этих ячеечных!
Он тем временем освободился из объятий дрона, посмотрел на меня.
– Дурацкая песенка.
– Что поделаешь, у отца было своеобразное чувство юмора, – я подошел к застывшему Дружку. Сейчас он выглядел особенно жалким. Ненавижу жалость! Это так больно. Хуже, чем похмелье. Я отвернулся, сглотнул подступившие слезы, прогнал воспоминания. Но перед глазами всё равно продолжало стоять видение – гора покореженных искусственных тел, готовых к утилизации. Мусор. Такой же ненужный мусор, каким вскоре стали и их создатели. А потом и каратели их создателей.
– Прости, Дружок, – сказал я, прощаясь с прошлым.
Деко встал рядом. Мне показалось или в его глазах тоже мелькнуло какое-то человеческое чувство, которого не было даже тогда, когда он уничтожал себе подобных? Это ответ на мою пси-трансляцию? Или он тоже переживает сейчас что-то свое, личное?
– Ты мог дезактивировать его с самого начала? – Даже если Деко и испытывал сейчас что-то, моему разумению недоступное, то по его ровному голосу этого не поймешь.
– Да.
– Ясно.
Я взорвался.
– Чего тебе опять ясно?! Мне самому не ясно ничего! Думаешь, я от вас обоих хотел избавиться? Или пытался понять, кого мне больше жалко, тебя или дрона? Или определял, какое чудовище чудовищнее? Думаешь, ты мне нужен? Да я был бы счастлив, если бы он тебя расплющил! Что ты вообще можешь знать, свoлочь ячеечная?!