Проснувшись на следующий день, Уилл накормил медвежонка, а затем решил заняться насущными делами. Он собрал силки, закинул винтовку за плечо и нахлобучил на голову шляпу, пряча глаза от восходящего солнца. Охотник спустился с холма и направился через поле, обращая внимание, что детеныш следует за ним, пусть отвлекаясь и периодически останавливаясь, чтобы полакомиться травой. Лишь когда Уилл преодолел полосу деревьев, окаймляющую ручей, медвежонок окончательно пристроился рядом. Вместе они напились родниковой воды, заодно вымыв руки и лапы в потоке.
Многие силки оказались потревожены. Уилл проверял их один за другим, собирая добычу и настораживая ловушки по новой. Дважды вместо силка удавалось найти только пятна крови и клочки шерсти. Медвежонок внимательно обнюхивал землю, поглядывая в сторону поля.
– Это все койоты, – досадливо хмыкнул Уилл.
Он внимательно огляделся в поисках примет, куда могли деться силки. Двигаясь по расширяющейся спирали, он не успокоился, пока не нашел место, куда утащили кроликов. Их легко было опознать по костям и окровавленной шерсти. Да и силки нашлись неподалеку.
За поисками и починкой силков время подошло к полудню, и Уилл отправился обратно через поле тонконога. И вновь медвежонок принялся резвиться в траве. Охотник продолжил путь до своей опушки. Солнце поднялось высоко и теперь светило ему в лицо, так что на траве за Уиллом оставалась длинная и темная тень.
Звук выстрела разорвал воздух. Уилл рухнул на живот, вцепляясь пальцами в землю и корни. В нос ударил запах свежей травы. Прошло почти сорок лет с тех пор, как в него последний раз стреляли. Это было в другой стране и как будто бы даже в другой жизни. Но ощущения не изменились ни на гран, а от прилива адреналина все так же бухало в висках.
Раздался еще один выстрел, и в этот раз целились намного дальше, так что Уилл рискнул приподнять голову, но увидел лишь заросли тонконога и верхушки деревьев. Послышался звук затвора, а потом резко контрастирующие с происходящим смех и мужские голоса. Уилл оперся на локоть и обернулся в направлении, где медвежонок замер, приподнявшись на задние лапы и принюхиваясь.
Вновь послышался хлопок, и теперь охотник заметил, как в стороне от зверя взметнулась пыль в том месте, куда попала пуля. За этим последовали проклятия и очередное передергивание затвора. Медвежонок принялся с любопытством обнюхивать землю и пулю, как будто бы это была какая-то новая игра.
Уилл вновь повернулся в направлении, откуда стреляли, но так никого и не увидел. Впрочем, это не мешало ему слышать. Сомнений не было, они пытались убить медвежонка. До дома было слишком далеко. Солнце спустилось к горизонту, и косые лучи били в глаза.
Охотник сел, уверившись, что не он был мишенью, скинул собственную винтовку с плеча и снял ее с предохранителя. Своим первым выстрелом он выбил фонтанчик камешков и комков грязи прямо перед носом медвежонка, и тот, как будто не веря в такое предательство, уставился точно в то место на склоне, где сидел мужчина. Уилл сбросил гильзу и зарядил еще один патрон. Пришельцы как раз спускались с холма. Они смеялись, переговаривались и теперь обращались к нему тоже, но он не стал обращать на это внимания. Вновь подняв винтовку, он навел прицел точно на ухо медвежонка, а потом сдвинул его чуть выше и надавил на спусковой крючок. Как они рассчитывал, пуля прошла совсем рядом, а зверь бросился бежать.
Лишь добравшись до дальней рощи на другой стороне поля, медвежонок замер и оглянулся. Уилл следил за ним в прицел. Он видел, как зверь принюхался, как он смотрит и на него, и на группу людей, спускающихся по склону холма. Кто-то из них опять выстрелил. Уилл не понял, попала ли пуля в цель, но медвежонок подпрыгнул и мгновенно исчез, как будто его и не бывало. Лесная темнота и заросли кустов скрыли его из виду.
Только теперь Уилл обернулся и увидел, что к нему приближается Иоанн Сид. В руке он держал винтовку, из ее дула шел сизый дымок, обвивавший его руку, будто призрачная змея. С ним было еще несколько мужчин, среди которых шел и Лонни. Все они были вооружены и, подойдя, разошлись в стороны, окружив Уилла, который так и сидел в траве со своим «ремингтоном» на коленях.
– А тебе нравятся опасные игры, – протянул Иоанн. – Я помню, как ты напивался. И то, в каком состоянии ты пришел к нам, моля о помощи. Неужели все осталось по-прежнему, Уилл?