В этот момент Уилл заметил оленя. Это был молодой сильный самец, только начавший отращивать рога. Когда молния в очередной раз осветила поле, он был уже в его центре. Резкий яркий свет запечатлел сильное тело, подогнутые передние копыта и мощные задние ноги, вытянутые после толчка. Олень будто парил над травой. Но стоило свету погаснуть, как он исчез из поля зрения. Гром прокатился по небу тяжелым раскатом, а дождь стал ощутимо ближе. Подножье холма уже было не разглядеть за его пеленой.
Уилл вновь невольно сдвинулся вперед, пытаясь разглядеть оленя, и стоило отчаяться в этой затее, как тот показался сам, продолжая свой стремительный полет.
А затем Уилл увидел медведя – мощного гризли, настоящую гору мышц, которые бугрились под плотной бурой шкурой. Уши зверя были плотно прижаты к голове, и он несся через поле быстро и целеустремленно. Картина, открывшаяся при очередной вспышке молнии, была вполне достойна какого-нибудь музея – так грозен и огромен был зверь.
Но молния погасла, гром утих, а гризли остался на поле. До него долетели первые капли дождя, и медведь принюхался, повернув морду в сторону далеких деревьев и неуклонно приближающейся стихии. А еще мгновение спустя он поднялся на задние лапы и повернулся в сторону дождя. Уилл не мог поверить своим глазам. Зверь был огромен. Он напоминал о древних чудовищах, полулюдях-полумонстрах, что в давние времена властвовали на Земле.
Медведь продолжал стоять, будто дожидаясь, что ветер подгонит дождь прямо к нему, и стихия не стала его разочаровывать. Плотный поток воды одно за другим поглотил горы, предгорья, лес, а следом исчезло вообще все. Когда дошел черед до гризли, казалось, что его и не было вовсе. Уилл не сразу мог сдвинуться с места, наблюдая, как дождь теперь направляется к нему. Прошло совсем немного времени, а вокруг остались только вода, ветер и обломанные ветки. Ни поля, ни леса не было больше видно. Одеяло начало жадно впитывать воду, и это заставило Уилла очнуться. Он быстро вернулся в домик и захлопнул за собой дверь.
Лишь час спустя, когда стук дождя по жестяной крыше немного утих, а стекла перестали звенеть от порывов ветра, Уилл вновь распахнул дверь и уставился в ночь. На небо вернулась Луна, и большие капли на длинных травинках отливали серебром. Вдали мерно мигали навигационные огни пролетающего самолета – как будто пришельца из какого-то другого мира.
Прошло три дня, прежде чем Уилл вновь наткнулся на следы гризли.
Первым признаком присутствия гризли стал след в грязи, который Уилл обнаружил у ручья в миле к востоку от своего дома. Он долго простоял рядом, рассматривая четкий отпечаток, а затем поднял взгляд и внимательно изучил заросли на противоположном берегу – густые, зеленые, практически непроницаемые.
Обычно он выходил к ручью ниже по течению у знакомой звериной тропы и там не видел ни одного признака присутствия медведя. В этом районе он расставлял ловушки, часть своего времени посвящая церкви, а часть – дикой природе. Три недели в месяц он проводил на охоте, а одну – во «Вратах Эдема». За минувшие с первого появления гризли три дня Уилл точно бы заметил хоть что-то: клок шерсти, помет, следы когтей на земле или на коре сосен. Но ничего подобного не было.
В свои шестьдесят два года Уилл никогда не встречал медведя такого размера. Интересно, как его вообще занесло в долину? Впрочем, миграция животных не была чем-то необычным. Они во множестве снимались с насиженных мест, спасаясь от охотников или просто от людей, осваивающих долину. Уиллу приходилось забираться все дальше и дальше в поисках привычной дичи: оленей, лосей, индеек, бобров или кроликов.
Несмотря на возраст, Уилл был еще весьма силен. Ежедневные хождения вверх и вниз по холмам укрепляли его тело, и кожа на лице, не скрытая густой бородой или большими полями засаленной старой шляпы, была темной от загара. Сейчас он полностью погрузился в изучение местности. Цепкий взгляд обшаривал лес от высоких стволов до бурелома вдоль ручья. Ничего не заметив, Уилл вновь уставился на отпечаток в грязи. Подумав, он опустился на колени и приложил растопыренную пятерню к следу, второй рукой аккуратно придерживая старенький «Ремингтон».
Отпечаток был больше его руки минимум на дюйм во все стороны. Уилл прикинул, что это, должно быть, правая передняя лапа. На месте пальцев виднелись глубокие метки от когтей, уходящие в почву на пару дюймов.