Антон крутанул колёсико по утрамбованному и влажному песку.
— Растёт парень! — Гоша подмигнул жене и по-хозяйски шлёпнул Катю по мягкому месту.
'Животное'
Женщина отвернулась и тихо заплакала. Ночь была долгой, тяжёлой и унизительной. Игорь делал с ней всё что хотел, а она лишь кусала губы и молчала. Молчала, чтобы не разбудить сына.
— Не сиди, Катька, надо идти. Я Ержану обещал вернуться пораньше и за порядком присмотреть.
'Да. Надо идти'
Катя встала и, с трудом переставляя ноги, пошла вслед за мужем и сыном. Идти было больно и неудобно.
'Сама виновата. Дура!'
Вчера вечером она подкараулила возвращавшегося Диму-сана и прямым текстом попросилась уехать с ним на большой остров. Только она и Антошка. Никакого Игоря. Мельников долго молчал, пристально изучая её тело, а потом нехотя напомнил об очевидных фактах, которые Катя как-то упустила из виду.
— Две луны помнишь? Где мы — не забыла?
Мужик перестал пялиться на её грудь и грустно посмотрел ей в глаза.
— Если не считать детей, подростков и людей старше пятидесяти, то у нас уже сейчас женщин на семь душ больше чем мужчин. Подумай. Ты ведь не одна. У тебя же ещё и ребёнок.
Мельников развернулся и ушёл к плоту, оставив Катю в полнейшем остолбенении. Издали за ней угрюмо наблюдал муж, злобно и многообещающе посверкивая глазами.
Утро было всё таким же солнечным и безоблачным. Самым, что ни на есть, обычным. Но, чёрт возьми, оно было другим — воздух был слаще, блики волн — ярче, а солнце не жгло, а лишь мягко согревало. Причём не только тело, но и душу.
'Солнышко'
Витька изо всех сил козырял своими 'новыми' зеркальными очками a-la Сильвестр Сталлоне, 'новым' спортивным костюмом и своим местом у общего стола. В тени, под пальмами, среди других женщин и детей суетилась ОНА.
Катю он заметил издалека. За неделю пребывания на тропическом острове жгучая брюнетка с волшебными зелёными глазами обзавелась восхитительным бронзовым загаром и стала выглядеть, на вкус Виктора, совершенно потрясающе. Сам Витька, будучи по природе своей белобрысым и белокожим, мог пока похвастаться лишь малиновыми ожогами, свисающими там и сям лохмотьями кожи и выгоревшей на солнце пшеничного цвета шевелюрой.
В лагерь женщина пришла, держась поодаль от мужа, и это вселило в сердце Егорова робкую надежду.
'А вдруг?'
Идиллия была недолгой. Сначала увлечённо перематывавший верёвку Витя увидел крепкие кроссовки, затем мускулистые волосатые ноги, а потом…
— Слышь, придурок, — Игорь стоял вполоборота и крутил в руках палку, — в последний раз тебя предупреждаю — отвали. Ныряльщик ты или космонавт — мне без разницы. Удавлю, утоплю и скажу, шо так и було. Понял?
Хотя коленки сами собой и задрожали, а в животе похолодело, Виктор, на самом деле, не испугался. Он крепко накрепко сжал зубы, прищурился и уставился Игорю прямо в глаза.
Это было восхитительно! Голова пьянела от чувства опасности и…
'Да. Да. Да!'
… вызова. Он, Витя Егоров, впервые в своей жизни, САМ (!!!) нарывался на драку! Секунды шли, а палка в руках Игоря так и не пошла в ход.
— Ты это… — Игорь ещё по инерции угрожал, но Витька нутром чуял — сейчас тот в драку не полезет. — Ты понял меня?
— Что происходит? Что происходит, спрашиваю!
Чужой голос доходил до сознания медленно, с трудом пробиваясь сквозь шум крови в ушах и гулко бьющееся сердце. Между ними оказался Ержан. Статридцатикилограммовый бугай набычился и сверлил тяжёлым взглядом Гошу, справедливо считая того зачинщиком стычки. Игорь ухмыльнулся, расслабился и кивнул Виктору — давай, мол, жалуйся. Проси защиты. Это было настолько отчётливо написано на его лице, что Егоров лишь скрипнул зубами и помотал головой.
— Ничего. Ничего не происходит. Верёвку сматываю.
Не дождавшись унижения соперника, Игорь сплюнул и быстро ушёл, а Ержан, понимающе похлопав Егорова по плечу, зычным голосом объявил короткое общее собрание.
О чём вещал босс, Витька прослушал. Он повалился на песок, крепко обнял свои костлявые коленки и принялся дышать. Тело тряслось, челюсть прыгала, зубы стучали.
'…ля!'
Запоздалый страх парализовал парня и отбил всякую способность воспринимать окружающих. Рядом суетилась Оля, на заднем плане озабоченно маячил Филиппыч, вдалеке неясным фоном шумел народ.
'Уффф'
Егоров отдышался, успокоился, поднялся на ноги и пошёл решать проблему по имени Игорь.
'А ведь ты, урод, сдался… побоялся меня ударить… я видел… ты сильнее, но ты — трус! Ну погоди, я тебя удивлю. Только зацепи меня ещё раз…'