— Надо потерпеть. Всё наладится. Если сейчас будешь отдавать еду — ослабеешь. А если мы оба ослабеем, то…
Катя поняла. Давясь слезами, она проглотила всю свою порцию, стараясь не слышать, как урчит в животе у её ребёнка.
Оля ушла, а на её место припёрся дедок. Игорь, в отсутствие босса, который уплыл на большую землю решать вопросы, руливший возведением навеса напротив затонувшего самолёта, нахмурился и недовольно процедил.
— Чего надо? Работы для тебя нет. Вали отсюда.
Филиппыч, красный как варёный рак, мялся, жался, бросая испуганные взгляды на сидевших поодаль "бомжей" и держал руки за спиной.
— Я, понимаете ли… э… хочу вам предложить. За обед для меня и Оли. Вот.
Катя чуть не ахнула. Старик вытащил из-за спины знакомый пакет, а оттуда…
— Это мой коньяк!
Гоша подскочил к деду и выдрал из его рук бутылку.
— Да я тебя…
— Это он! Он! — Филиппыч закрыл глаза, съёжился и тыкал пальцем в сторону "бомжей". — Это Витька её украл!
Гоша радостно зарычал и понёсся на пляж.
Сегодня Витьке повезло. Ержан, уходя рано утром в гости к Мельникову, дал ему задание на день. Разрыхлить палкой и выбрать из ямы грунт на две ладони в глубину. Площадь под будущую землянку была немаленькая, а грунт на острове, как назло, очень плотный, хорошо спрессованный. Задание было нелегким, но, тем не менее, вполне выполнимым и Витька, поплевав на ладони, принялся за работу. Дело того стоило — Ержан пообещал накормить его ужином.
Филиппыча он увидел издалека. Отчаявшийся старик шёл к Игорю, держа за спиной знакомый пакет. Витька похолодел. Этот коньяк он планировал презентовать Сенсею, когда тот придёт сюда с ныряльщиками.
— Это мой коньяк!
Рёв Гоши Витю не удивил.
"Ну вот и всё. Блин. Катя здесь"
Витька смотрел, как к нему направляется Игорь и… ничего не чувствовал. Страха, почему-то не было. Только апатия, усталость и решимость не ударить в грязь лицом перед женщиной, которая ему очень нравилась.
— Ты! — Гоша разразился матерной тирадой. — Какого …?
"А ответ мой ему нафиг не нужен"
Витя улыбнулся, крепко зажмурился и, ни слова ни говоря, впервые в жизни ударил человека.
Очнулся Егоров спустя всего каких-то пятнадцать минут. Да как очнулся! Как в сказке. Над головой шелестела листьями пальма, мерно шумел прибой, а его голова покоилась на коленях прекрасной обнажённой незнакомки.
"А, нет. Это Оля"
— Витя, Витя… — Оля хлюпала носом и прикладывала к лицу мужчины пучок мокрой травы, — Прости деда, а? Это он из-за меня. Прости, пожалуйста.
Девушка заревела. Егоров кое-как, с её помощью сел, опёрся спиной о пальму и выяснил, что топтание Гоши по его тушке совместными усилиями сорвали Катя, Ержан и остальные мужчины.
"Ясно"
Витька закрыл глаза и произвёл мысленное исследование организма. Болело лицо, саднил бок и горел огнём ободранный локоть, но, в целом, состояние его было вполне удовлетворительным.
— Ладно. Не реви. Ты тут ни при чём. А деда твоего я больше видеть не хочу. Так ему и передай. А Ержик то тут откуда взялся?
— А… а… а, он пришёл.
"Вот дура"
— И?
— Сказал, завтра ныряльщики придут. Надо готовиться.
В первый же день, буквально через полчаса после того, как самолёт затонул, несколько самых смелых (или самых глупых) пассажиров предприняли первую попытку достать из лайнера хоть какие-нибудь вещи. Со стороны это дело не выглядело очень уж трудным. Прозрачная и чистая вода, пронизанная лучами солнца и белый песок на дне, создавали ощущение лёгкости и воздушности. Казалось, стоит протянуть руку и вот оно — вуаля! Драгоценные вещи у тебя в руках.
К сожалению, всё оказалось гораздо хуже. Сначала, ещё до первого собрания, хмурый Орхан заявил, что самолёт лежит очень глубоко.
— Больше тридцати футов до дна. Видите, киль над водой еле виден?
Вторым неприятным открытием было то, что хвост лайнера лежит как раз на относительном мелководье, а вот нос зарылся в небольшую яму, на три-четыре метра ниже. Это было уже серьёзно. Андрей и Александр, сплавав к самолёту, вернулись совсем невесёлыми и заявили, что "…ть, эта …ая вода такая, …ка, солёная, что пока до люка доберёшься — уже всплывать надо!". Груза у ныряльщиков не было, не было верёвок, ласт, а, самое главное, не было масок. Нырять парням приходилось почти вслепую и всё равно, на берег они выбрались с опухшими и красными глазами.
Как известно, народ у нас такой, что на чужих ошибках учиться не желает совершенно, а потому через три минуты после возвращения пловцов, несколько мужчин, понукиваемых своими женщинами, поплыли к торчащему из воды хвосту самолёта. До открытого люка добрались трое. Внутрь решился войти только один, да так там и остался. Всплывшие на поверхность ныряльщики-самоучки в панику не впали, а сразу же ушли обратно и, удивительным для них самим образом, сумели достать из салона самолёта захлебнувшегося человека. Более того — ныряльщика дотащили до пляжа и сумели его откачать! Бедолага проблевался, упал в тенёк под пальму и заявил, что без акваланга или, хотя бы маски, "это дело дохлое", а его спасители вылезли на берег и о том, чтобы попытаться снова нырнуть, больше не заикались.
Витька сел и внимательно изучил Олю. Восемнадцатилетняя девушка, только что окончившая школу смутилась, подтянула колени к подбородку и, вдобавок, прикрылась руками. Из одежды на ней были лишь микроскопические трусики и полупрозрачная майка-топик.
— Накормили?
— Что?
— Накормили вас за коньяк?
— А… да…
— Хорошо, — Егоров встал, обошёл девушку сзади, посмотрел на её майку и его озарило. — Оль, а ты плавать умеешь?
План, родившийся в голове Вити, был безумен. Наверное, такие планы могут рождаться только с голодухи или от отчаяния. Менеджер по рекламе дико хотел жрать. От голода у Вити кружилась голова, а перед глазами постоянно крутились разноцветные мухи. А ещё Егоров был на грани нервного срыва. Мужчина держал себя в руках лишь чудовищным усилием воли, постоянно контролируя свои эмоции. Давалось это очень тяжело. Хотелось реветь, рвать, метать и биться головой о пальму, ибо никаких перспектив Виктор не видел. Ни тактических (чего я вечером кушать буду?), ни, тем более, стратегических (мля! Как отсюда выбраться?!).
Шарашась по мелководью в поисках пропитания, Витя Егоров в полной мере смог оценить солёность воды в лагуне. Это, конечно, было не Мёртвое море, но тоже… не сахар. Вода держала тощего Витьку на своей поверхности безо всяких усилий с его стороны. Витя пробовал нырять — дыхание, благодаря широченной грудной клетке и небольшому весу тела, он мог задерживать надолго, но усилий, чтобы нырнуть метра на три требовалось столько, что приходилось немедленно всплывать. Рассказ пловцов подтвердился на сто процентов.
Нужен был груз, чтобы ныряльщик уходил на глубину без усилий. А камней на острове не было.
— В общем так, Оля. Ты мне помогаешь, а я помогаю тебе. Чисто по дружески, договорились? Тогда — снимай с себя майку, грузи в неё песок и помоги мне доплыть с этим грузом до самолёта. Понятно? А дальше, вниз, я уж как-нибудь сам.
Дел не было. Никаких. День был в самом разгаре, жара стояла страшная, и двигаться было лень. Катя сходила к стоянке, забрала литровую бутылку с водой, которую принёс Ержан, и, упав под излюбленную пальму, немного попила. Рядом, в тени, самозабвенно носился, размахивая руками, Антошка. Сейчас он был индейцем и воевал с врагами.
— Тыньщ! Тыньщ! На!
— Попей.
— Не хочу мам! Тыньщ!
"Как хорошо, когда его рядом нет. Животное!"
Катю передёрнуло. Воспоминание о том, как озверевший на ровном месте Гоша топтал бесчувственное тело Виктора, было слишком свежо. Но, кажется, всё обошлось и Витю удалось вовремя отбить.
"А он такой… забавный"