Харибра приказал своему писцу начать составлять предварительный документ.
— Я готов записать твои слова, великий господин, — произнес писец приготовившись.
"В первый год царствования, великой царицы Верхнего и Нижнего Египта, божественной Анхесенамон, дано в священном городе Мемфис в третий месяц Перет в 12 день.
Великому царю государства хеттов Суппилулиумасу.
Меня постигло великое горе о котором ты уже несомненно слышал. Мой муж великий фараон Верхнего и Нижнего Египта Тутанхамон умер. А ты знаешь, что сына у меня нет и некому предать трон великой страны.
Ты знаешь, что я по крови принадлежу к великой династии божественных фараонов и хочу, чтобы эта династия продолжилась. Я знаю, что у тебя, великий царь, есть много сыновей. И я прошу тебя, великий, дать мне одного из своих сыновей в мужья, с тем, чтобы он мог стать моим мужем и фараоном Верхнего и Нижнего Египта.
Сам понимаешь, великий царь, что мне негоже брать себе в мужья одного из своих слуг, и я желаю взять мужем сына такого великого государя как ты. Ведь мой муж фараон Тутанхамон был по крови близок великой династии великого божественного фараона Египта Яхмоса.
Пришли мне своего царевича, и он станет фараоном и связи между Египтом и царством Хеттов упрочатся по воле всемогущих богов на многие века. И вместе мы сокрушим всех наших врагов и станем править в мире и согласии по воле богов. И дружба эта продлиться и далее при наших наследниках и наследниках наших наследников".
— Я все записал, великий господин, — писец отложил стил.
— И как ты находишь стиль послания?
— Ты сказал хорошо, великий господин. Это настоящее послание одного великого государя к другому равному ему по силе государю. Ты можешь отлично руководить всеми внешними отношениями нашей страны, не хуже чем это делает Эйе и его части.
— Я давно это знаю. Знаю, но пока сделать ничего не могу. Пока. Мне нужно время в верные люди.
— Я готов сделать все, что прикажет господин.
— Ты? Нет, друг мой. Послание повезешь не ты. Ты нужен мне здесь. Да и не твое это дело письма отвозить.
— Но это не простое письмо. Это письмо к царю хеттов.
— Но везти его нужно тайно. Тайно! Не с большим эскортом и не со знаменами фараона. Мне пока нужно, чтобы никто о послании не узнал.
— Но Эйе все равно узнает, о чем ты, великий господин, говорил с царицей. Среди её окружения наверняка есть тот, кто обо все донесет Эйе. Ведь ваш разговор не был тайным.
— Если бы он был тайным, то Эйе все равно бы узнал о нем. И потому мне выгодно, чтобы он думал, что я и не пытаюсь от него скрывать замужество нашей царицы. Но вот о письме, что уже готово, он знать не должен. Пусть думает, что мы только готовимся его составлять.
— Понял, мой господин.
— Тогда перепиши все начисто на новом папирусе, а старый уничтожь. Новый же принеси мне тотчас. Я сразу же пойду на прием к царице. И на этот раз мы встретимся с ней наедине.
— Будет исполнено, мой господин…
1337 год до новой эры. Междуцарствие. Эйе и Анхесенамон
Мерани лежала рядом со своим мужем Нехези. Она смотрела на него и молча теребила волосы на его голове.
Он откинулся на ложе и думал о том, что приказал ему Эйе.
"Ему нужен Вездесущий. И он задумал снова всем угодить, заплатив за все головами нескольких десятков грабителей могил. А если ему понадобиться и голова Мерани?"
— Ты счастлив, мой господин? — спросила она.
— Что? — Нехези отвлекся от своих мыслей. — О чем ты, жена?
— Я спрашиваю, счастлив ли ты быть мои мужем?
— А разве это не видно? Я каждую ночь провожу с тобой, и мы мало спим, жена. Это ли не доказывает то, что ты для меня все? Разве мои слова что-то новое для тебя откроют?
— Но я хочу слышать, как ты меня любишь, Нехези. Понимаешь, хочу. Я ведь все-таки женщина и в этом ничуть не отличаюсь от других жен. Я желаю, чтобы мой муж был до беспамятства в меня влюблен и повторял об этом всегда.
— Я люблю тебя, Мерани. Я не могу жить без тебя и хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной.
— Говори еще! — она обвила его шею руками. — Говори!
— Странно как ты изменилась, Мерани. Раньше ты не особенно слушала такие слова из моих уст.
— Раньше, — прошептала она. — Это было уже так давно, Нехези. С тех пор прошло много времени и ты уже совсем не тот мальчик, что был поднят благодаря своему редкому умению чертить знаки на папирусе. Теперь ты мужчина и воин. Мужчина, искушенный в придворной борьбе и мужчина способный на поступок. Да еще на какой. Твоя рука решает судьбы великой страны. Твоя, а не твоего господина Эйе.
— О чем это ты, Мерани?
— О кинжале зубы змеи. Но не стоит вспоминать об этом. Пусть прошлое останется прошлым. Знаешь, как много я после этого думала о тебе. И поняла, что, такого как ты более нет. И в твоих руках судьбы такой великой страны как Египет.
— В этом ты не права, Мерани. Таких, как я, готовых на поступок, в Египте немало. И я не вершу судьбы Египта. Нет. Их вершат другие, хотя иногда моими руками. Но, таких мужчин, что так любят тебя более нет. В этом я действительно один единственный.
— Ты слишком скромен, муж мой. И тебе нужна именно такая жена как я.
Затем они прекратили говорить и снова занялись любовью. И только под утро, так и не уснув, он заговорил о поручении Эйе.
— Твоему господину нужен Вездесущий? — удивилась она. — И ты до сих пор не сказал мне об этом?
— Но нам и без этого было чем заняться и о чем поговорить. Ты сможешь ему предать просьбу Эйе?
— Да. Смогу через Ки.
— Ки? Этот старик еще жив? Не могу поверить.
— Мне самой иногда кажется, что Ки не человек, а ночной сфинкс. И он только приобретает образ человека. Многие, кто старше меня, помнят его таким же. Он не изменился и за это время, что я его знаю. Его много лет пытались поймать слуги фараона и стражи мира мертвых и его прозвали неуловимым.
— Но однажды его поймали, не так ли? Ведь ты когда-то попалась вместе с ним?
— Да, но он тогда снова сумел уйти от стражей. Ки невозможно поймать. Он слишком хитер и умен и знает все уловки тех, кто охотиться за ним.
— А тебя он тогда бросил?
— Ки все сделал правильно. Он знал, что ты спасешь меня. Он многое знает, этот Ки. В то время стражи поймали не только нас, но и еще некоторых из нашего братства. И Ки видел на их лицах печать смерти. На их, но не на моем. Когда меня вместе с другими подвесили внутри Сфинкса они спрашивали, где же правда в предсказаниях Ки? Говорили, что я вместе с ними в страшной могиле и никто меня не спасет. Они умерли, а я выжила, и ты спас меня.
— А если Ки и есть Вездесущий? Ты никогда не думала об этом?
— Нет, — решительно покачала головой Мерани. — Он не Вездесущий. Вездесущего никто и никогда не видел и не знает его лицо. А лицо Ки многим известно.
— А мне кажется, что именно он глава братства грабителей.
— Ничего ты не понимаешь, мой муж. Зачем предполагаешь и думаешь, о том чего не знаешь? Не стоит тебе забивать голову непонятным. У тебя и так много чем стоит заняться в ближайшее время. Твоему господину Эйе предстоит жестокая борьба за власть. А если она предстоит ему, то и тебе.
— Это так, но Эйе много чего не желает мне говорить о своих делах. Он боится и не доверяет мне. И я много чего не могу понять. Например, зачем ему этот Вездесущий на самом деле? Что реально дает ему сотрудничество с ворами и осквернителями праха мертвых?
— И ты не понимаешь что? — она посмотрела ему в глаза.
— Понимаю в общих чертах. Но реальной выгоды не вижу. Та помощь, что он уже оказал братству много больше, чем братство дало ему взамен.