Получив мое прощение, они все равно останутся трусами, утратившими авторитет в глазах соплеменников.
– Раз вы поклялись в верности, – говорю я, – можете идти восвояси.
Заговорщики с облегчением поднимаются на ноги. Им кажется, они еще легко отделались, а участь Мегиддо и пленников их не волнует…
Ни колесниц, ни лошадей они не получат – только ослов. Долгий путь домой им, правителям, которые привыкли командовать и красоваться, придется проделать на ишаках, как каким-то жалким торговцам. Унижение, столь же мучительное, как рана от стрелы. Глядя, как они неловко взбираются на ослов, солдаты смеются, и им вторят жители крепости. В Митанни настоящие вдохновители этого неудавшегося нашествия скоро узнают, чего на самом деле стоят их жалкие марионетки!
23
Я вступаю в Мегиддо. Население встречает меня опасливой тишиной. Какая судьба уготована всем этим людям? Как я намерен их покарать? Женщины и дети прячутся по домам, солдаты сложили оружие возле городских ворот и сгрудились за спинами стариков.
Один из этих немногих, убеленных сединами, выступает вперед.
– Я – смотритель житниц. Все мы, жители этого города, склоняемся перед тобой, фараон, и молим о пощаде!
– Казней не будет, но солдаты отныне – наши пленники. Повелеваю им немедленно сдаться.
Чиновник оборачивается к молодым воинам и советует им подчиниться – во избежание расправы, которая может затронуть гражданских.
Колеблются они недолго. Выстраиваются длинной вереницей, и мои командиры направляют их к обнесенному оградой участку, где уже приступили к работе египетские писцы.
– Драгоценные металлы, зерновые, домашний скот и другие ресурсы региона отныне – собственность Египта. Мои подчиненные займутся их вывозом после того, как оставят вам количество, необходимое для пропитания. Египетские наместники отныне станут править Мегиддо и остальными завоеванными городами, наши гарнизоны – обеспечивать их безопасность. Местная знать будет всячески нам содействовать, предварительно принеся присягу. При намеке на непокорность чиновник лишается должности. Вы сохраните свои обычаи и верования. Пресекайте любые поползновения к бунту, и мирная жизнь вам гарантирована.
Старик кланяется. У Мегиддо – новый властелин, но многое ли потеряет город от этих перемен? Мое милосердие и твердость обнадеживают. Никаких кровавых расправ, снисходительность и уважение к побежденным. Под покровительством Египта этот регион, возможно, получит даже больше, чем имел…
Я не желаю никого завоевывать. Эти земли для нас чужие и таковыми останутся. Я довольствуюсь наложением дани в виде мешков с зерном, а мои ставленники в местном чиновничьем аппарате будут исполнять в первую очередь дипломатическую функцию. Коалиция правителей, ныне обесчещенных, грезила о войне – в отличие от населения. Зачем же мне его карать?
– Гонцы разъехались по региону, – докладывает Минмес, – чтобы провозгласить победу фараона! Твоя слава останется в веках[38].
– Ты льстишь мне, прекрасно зная, что это – всего лишь веха на пути.
Мой виночерпий обиженно опускает глаза:
– Но хотя бы маленький пир ты устроишь? Для военачальников, чтобы выпили за твое здоровье?
– Если это необходимо, пусть будет пир. Позови Маху!
– Думаешь, они еще могут взбунтоваться?
– Нет. Хочу уладить последнюю деталь.
Прибегает командир царской гвардии.
– Ты видел, какие у противника луки? Кажется, покрепче, чем наши. Пусть мастера откроют все секреты их изготовления. У египетских лучников должно быть лучшее оружие, это – одно из условий нашего могущества.
Лузи и Ваал, двадцатилетние солдаты, служили до недавнего времени правителю Кадеша и свято верили, что завоюют Египет. Первый был одним из многочисленных сыновей правителя Мегиддо, второй – его слугой.
Между собой парни были очень похожи – оба коренастые, узколобые, с густыми бровями. Оба оказались в толпе пленников. Но на падение крепости смотрели по-разному.
– Мы целы и невредимы, – сказал Ваал. – Это главное.
– И узники фараона, – возразил Лузи. – Тебе и это по нраву?
– Лучше так, чем умереть. Победа все равно досталась бы Тутмосу.
– Тут ты ошибаешься! Мы сильнее этих заморышей-египтян! Отец показал себя трусом. Видел, как он ехал, растопырившись, на осле? Чтоб он сдох!
– Лузи, ты не должен так говорить!
– А ты смотри правде в глаза! Ваал, теперь мы рабы.
– В Египте нет рабов. И там нам будет житься не хуже.
38
Мегиддо упомянут в «Откровениях Иоанна Богослова» (16:16) как Армагеддон – место, где «бесовские духи» сойдутся в схватке со всеми земными царями.