Я не сразу поднялся на ноги, не потому, что боялся следующей стрелы Аттерика, а потому, что мне потребовалась секунда или две, чтобы остановить кровотечение из раны в мочке уха. Когда я поднялся на ноги, строй вражеских колесниц уже прорвался через главные ворота и мчался по равнине параллельно реке на Запад. Их преследовали несколько сотен воинов Гуротаса. Однако они были пешими, и их стрелы падали далеко от убегающих колесниц. Многие из них уже начали бросать погоню и поворачивать обратно к крепости. К завтрашнему дню Аттерик и его дружинники будут иметь преимущество в двадцать лиг, а то и больше, но в какую сторону они пойдут? Я думал, что знаю.
Так в какую же сторону направится Аттерик?- Спросил Гуротас у Совета, собравшегося в военном зале крепости Абу-Наскос. Большинство членов клуба посмотрели в мою сторону, и он повернулся ко мне. - Господин Таита, у вас есть какие-нибудь соображения на этот счет?’
Как и все остальные, Гуротас был в редком настроении. Его тон был веселым, а выражение лица - добродушным. Всего час назад он присутствовал при вскрытии сокровищницы крепости. Королевские счетоводы и оценщики будут все еще заняты подсчетом общей суммы через неделю и подсчетом распределения между доблестными людьми, которые освободили этот самый Египет от тирании, и никогда не думали о подсчете расходов.
- Аттерик родился в Луксоре, - ответил я на вопрос Гуротаса. ‘Он провел там всю свою жизнь. Он никогда не покидал этот самый Египет, и я не могу себе представить, что он когда-нибудь покинет его. Я уверен, что он твердо верит, что город Луксор все еще находится в руках его приспешников. Как маленький мальчик, который обжег пальцы, он побежит домой.’
- Коротко и по существу, – кивнул Гуротас, – как всегда, Тата. А теперь скажи мне, сможешь ли ты поймать его для нас?’
‘Это мое твердое намерение, - заверил я его. - Помимо всех прочих стимулов, таких как верность, честь и справедливость, у Аттерика все еще где-то спрятана большая часть египетских сокровищ и богатств. То, что мы сегодня нашли здесь, в дельте, - это лишь малая ее часть. Я, например, очень хочу получить все остальное. Я намерен немедленно отправиться в Луксор. С вашего разрешения, разумеется.’
Гуротас кивнул в знак согласия. ‘Оно у тебя.’
‘Мне нужен член царской семьи, чтобы сопровождать меня и придать моей миссии статус и престиж. Я бы попросил, чтобы это был фараон Рамзес. Однако он нужен здесь.’
‘Тогда с Таитой должны идти либо Гуротас, либо Техути, но это должен быть член царской семьи, - поддержал меня Рамсес. Но теперь раздались и другие возмущенные голоса.
-Это тебя, нашего собственного зятя, коронуют. Мы не собираемся тащиться с Таитой, пока это происходит, - запротестовал Гуротас, и Техути взяла его за руку и сжала ее, чтобы подтвердить их семейную солидарность.
Серрена была единственной из них, кто не произнес ни слова, но теперь она встала и подошла ко мне. Выражение ее лица было настолько далеким от обычного солнечного и очаровательного, что в зале внезапно воцарилась тишина, и все с трепетом наблюдали за ней, ожидая, когда она заговорит.
‘Я пойду с Таитой, - твердо сказала она.
- Нет! Я запрещаю это, - Гуротас вскочил на ноги и закричал.
‘Почему ты запрещаешь мне исполнять мой священный долг, отец мой?- Тихо спросила Серрена.
‘Я запрещаю тебе это, потому что ты всего лишь женщина. Очевидно, это были первые слова, пришедшие в голову Гуротасу, и они не были самыми убедительными или тактичными из всех, что я когда-либо слышал от него.
- Только эта женщина убила Лаконского кабана. Я всего лишь женщина, которая отрубила голову Дугу ужасному.- Серрена поднялась немного выше, когда ответила. - ‘Я та самая женщина, которая пустила стрелу в живот генералу Панмаси. Я - царица Египта, и мой долг - защищать королевство от тирании. Прости меня, отец, но я должна идти с Таитой. Затем Серрена повернула голову к царице Техути и спросила:’- Мама?
- Я никогда так не гордилась тобой, как сейчас, дочь моя.- Голос Техути дрожал от волнения. Она подошла обнять дочь, и ее щеки были мокрыми от слез гордости. Она отступила на шаг, отстегнула пояс с мечом и обеими руками протянула его Серрене. - Я надеюсь, что у тебя никогда не будет повода использовать его в гневе, но если так случится, ты должна сделать глубокий выпад, моя дорогая дочь. Огромный рубин в рукояти синего меча горел величественным огнем, когда она пристегнула его к поясу Серрены.