Три дня спустя король Гуротас нашел время, чтобы испытать пиратов во дворе цитадели. Конечно, приговор был предрешен заранее. Тем не менее, по этому случаю собралось большое количество зрителей. Среди них были Королева Техути и ее дочь Серрена, сидевшая на груде подушек у ног матери.
Я дал показания в пользу обвинения и честно и взвешенно изложил факты, которые, тем не менее, были всем, что требовалось, чтобы осудить Панмаси и его жуликов. На самом деле королю не было необходимости выслушивать какие-либо доказательства в их защиту, но Гуротас был великодушным человеком.
- Есть ли что сказать главарю этой шайки негодяев, прежде чем я вынесу приговор всей их шайке?- потребовал король.
Панмаси, который стоял на коленях перед троном, прижавшись лбом к земле, а его люди стояли позади него в той же позе покаяния, теперь поднялся на ноги. Я уже намекал на то, каким скользким негодяем он был, но теперь он удивил и позабавил меня тем, каким талантливым актером оказался.
Выражение его лица было воплощением жалости и раскаяния в содеянном. Он отлично играл с волочением своей поврежденной ноги, чтобы получить сочувствие. Сопли и слезы текли по его щекам и капали с подбородка. Его голос дрожал, когда он описывал семью, которую оставил в Египте: трех жен, которые все были беременны, двенадцать голодных детей и маленькую дочь-калеку, которую он обожал. Все это было так нелепо, что я с трудом сдерживал смех. Я точно знал, что Панмаси владеет четырьмя процветающими борделями в Луксоре и что он сам себе лучший клиент. Он бил своих жен только ради удовольствия слышать их визг, а его дочь была калекой только из-за удара лопатой по голове, который он дал ей, прежде чем она научилась правильно ходить. Когда он закончил свой рассказ, подавляя рыдания, король взглянул на меня, чтобы узнать мое мнение. Я покачал головой, и он кивнул, подтверждая свой вердикт.
- Все заключенные встанут, чтобы услышать мой вердикт, - произнес он нараспев. Негодяи с трудом поднялись на ноги и встали перед ним, по-прежнему не поднимая глаз. Я думаю, они очень хорошо знали, какое наказание их ждет.
- Через шестьдесят дней состоится свадьба моей дочери Серрены с принцем Рамсесом из благородного дома Египта. По этому радостному случаю все шестнадцать пленников должны быть принесены в жертву Гере, богине брака и супружеского счастья, чтобы обеспечить будущее счастье моей дочери. Прежде чем они умрут, их внутренности должны быть вытянуты через фундамент рыболовными крючками. Затем они должны быть обезглавлены. В конце концов их останки должны быть сожжены дотла и выброшены в море с уходящим приливом; в то время как жрицы Геры поют молитвы в честь будущего супружеского счастья моей дочери.’
Я кивнул головой, соглашаясь с приговором короля Гуротаса. Это казалось мне справедливым и абсолютно справедливым, учитывая масштабы и характер совершенных ими преступлений.
- Нет!’
Этот крик напугал всех нас, включая короля и даже меня. Мы все онемели и как один повернулись к принцессе Серрене, которая вскочила на ноги, чтобы предстать перед отцом.
- Нет!- повторила она. - Сто раз повторяю, нет!’
Гуротас первым оправился от неожиданного нападения своего единственного ребенка, который, вероятно, был и его единственной слабостью. ‘А почему бы и нет, моя дорогая дочь?- Я видел, что он прилагает огромные усилия, чтобы держать себя в руках. ‘Я делаю это ради тебя, ради твоего же счастья.’
- Я очень люблю тебя, отец. Но шестнадцать безголовых трупов, разложенных в ряд, не принесут мне ни радости, ни счастья.’
Как и все остальные во дворе, Панмаси и все его люди впервые подняли головы и уставились на принцессу, и я увидел проблеск надежды на их лицах. Но более того, когда они смотрели на красоту Серрены, их изумление граничило с недоверием. Это подчеркивалось ее оживлением: румянцем щек, блеском глаз и дрожью прелестных губ. Ее голос звенел, как какой-то небесный музыкальный инструмент, пленяя и обольщая всех слушателей, даже меня, привыкшего к нему.
‘Что же мне тогда делать с этими негодяями?- Раздраженно спросил Гуротас. ‘Я мог бы приковать их цепями к гребным скамьям одной из галер или отправить на медные рудники ...
- Отправь их обратно к их любящим женам и семьям в Египет, - вмешалась Серрена. ‘Ты сделаешь счастливыми многих людей с таким милосердием и состраданием, включая и особенно меня в день моей свадьбы, мой дорогой папа.’